Аппарат принуждения – продукт существующего экономического неравенства, плод конфликта интересов между имущими и неимущими. Например, между крупными землевладельцами и безземельным крестьянством. Но в период княжения Владимира I на Руси еще не было феодалов, не было класса нуждающихся в защите своей собственности от посягательств со стороны соплеменников. И при этом важно понимать, что государство возникло не до феодализма и не после, а вместе с ним, и не государство создало феодалов, а феодалы создали для своих нужд государство.
Впрочем, дело не только в том, что на Руси в X веке еще не сформировался заказчик на создание аппарата насилия, выразитель потребности в государственной защите. Иным пишущим на историческую тему, представляется дело так, что если есть население и князь, то это и есть – государство. Видимо, подобным образом представлял себе суть дела и выдающийся русский филолог, лингвист А.А. Шахматов (1864–1920). В своей известной работе «Введение в курс истории русского языка» он писал: «Русью стало называться основанное Варягами в Киеве государство» [205].
Ну, во-первых, совершенно непонятно, почему государство вдруг – в Киеве, если Рюрик сел княжить в Новгороде. Во-вторых, если государство основали Варяги, то как понимать утверждение, сделанное нашим уважаемым лингвистом там же и через три страницы: «Владимир был настоящим основателем Русского государства»?
Так кто же все же был основателем – Варяги или Владимир?
Еще большее недоумение вызывают утверждения, которые сделал историк А.Н. Сахаров, ибо он свидетельством наличия государственности считает… интервенцию (?!): «К IX в. относится несколько исторически четких упоминаний о наличии на Руси государственных образований. Это нападение русских войск на Византию в начале и в 30-е гг. IX в. <…> Однако наиболее впечатляющим фактом русской, восточнославянской государственности стало нападение войска руссов-славян 18 июня 860 г. на столицу Византии» [206].
Нападение – разбой и грабеж, как свидетельство… государственности?!..
Причем, ведь не просто разбой и грабеж, но в самом наиподлейшем виде, поскольку нападение было осуществлено в тот момент, когда византийский император Михаил III, находящийся в состоянии войны с арабами, во главе армии покинул Константинополь для вторжения на территорию халифата Аббасидов. Город, соответственно, был почти беззащитен. И тут орда киевских головорезов, ведомая боярином Аскольдом, так и не рискнув пойти на приступ самого города, ограничилась опустошением окрестностей, перебив при этом множество безоружных, разбегающихся в панике, людей.
Архиепископ Константинопольский Фотий – видный церковный и политический деятель IX столетия, богослов и писатель, в своей проповеди – гомилии – «На нашествие росов» говорил о произошедшем так: «…не щадя ни человека, ни скота, не стесняясь немощи женского пола, не смущаясь нежностью младенцев, не стыдясь седин стариков, не смягчаясь ничем из того, что обычно смущает людей, даже дошедших до озверения, но дерзая пронзать мечом всякий возраст и всякую природу. Можно было видеть младенцев, отторгаемых ими от сосцов и молока, а заодно и от жизни, и их бесхитростный гроб – о горе! – скалы, о которые они разбивались; матерей, рыдающих от горя и закалываемых рядом с новорожденными, судорожно испускающими последний вздох…» [207].
Напомню, что профессор, член-корреспондент РАН А.Н. Сахаров этот позорнейший «поход», а, следовательно, и все эти зверства, в том числе, о скалы разбитые головы младенцев, назвал «впечатляющим фактом русской, восточнославянской государственности»! Впрочем, быть может он и прав по-своему, и уж, что совершенно точно, не одинок в своем мнении: ведь оценили же «деяния» такого «государственника», как Иван IV – поставили ему 14 октября 2016 года на набережной близ Богоявленского собора в Орле очень даже не плюгавый памятник! И 72 % орловчан создание этого сооружения в их городе, воздвигаемого в честь лютого маньяка, самодура-садиста, поддержали!?
Это что же – опять «умом Россию не понять»?..
В 879 году скончался князь Рюрик. И регентом при его малолетнем сыне – князе Игоре, а, вместе с тем, и новгородским князем, стал сородич Рюрика – Олег. И в этом же году то ли овладела вдруг князем Олегом «охота к перемене мест», то ли обуяла жажда развлечений и приключений… Так или иначе, но оказался он под Киевом. И убил, конечно, не без хитрости и подло, вдохновителя вышеописанной константинопольской резни – Аскольда, киевского правителя.