Мы не встречаем в древних летописях таких слов, как «государство», и таких понятий, как «Киевская Русь», но – «Русская земля», «Древлянская земля», «Угорская земля» и т. д. Землями же именовались места постоянного обитания того или иного самоуправляемого племени, конгломерата племен. И власть Киева, похоже, не распространялась в домонгольский период на Земли, находящиеся вне Земли киевской. Притязания князей на собственность соседей, конечно же, были, и были постоянными, но не более того. Даже Новгород в те времена был самостоятельным образованием и не входил в Киевскую Русь.
В дополнение к сказанному, хочется высказать еще и свое собственное сожаление о том, что в работах многих историков понятия общество (племя, союз племен) и государство подменяется сплошь и рядом. Территория, занятая тем или иным народом, постоянное место проживания племени и племя, проживающее на относительно постоянном месте, с невероятной легкостью объявляется обозначается, как государство. Даже без попыток выявить политический компонент, установить наличие существенных признаков государственности.
Таким образом, у нас есть вполне серьезные основания, чтобы констатировать: постоянство территории, как атрибут государства, отсутствовал у того образования, которое мы именуем – Русь.
Вторым признаком государства исследователи считают постоянство населения. Представляется совершенно очевидным, что отсутствие у Руси второго атрибута автоматически следует из отсутствия первого атрибута.
Третий признак государства с точки зрения специалистов – суверенитет, т. е. «независимость государственной власти от всякой иной власти внутри страны и вне ее, исключительное право на политическую самостоятельность» [212].
Увы, но и этого признака у того конгломерата княжеств, который мы обозначаем как Русь, и у той власти, которой были наделены князья, возглавлявшие княжества, не было.
Вот, только несколько доводов в пользу сказанного.
Уже с момента, как Олег сел княжить в Киеве, и сказал о Киеве: «Да будет матерью городам русским», он «установил дани славянам, и кривичам, и мери, положил и для варягов давать дань от Новгорода по триста гривен ежегодно ради сохранения мира, что и давалось варягам до самой смерти Ярослава» [213]. Это очень сложный для понимания фрагмент «Повести…», и он до сих пор дискутабелен. Бытует на его счет несколько мнений, догадок, гипотез. Для нас же представляется очевидным, что Олег собирал дань не для себя, потому что в этом случае данники перешли бы в категорию побежденных Олегом. А это по существу тогда происходящего абсурдно. Вот, трактовка из Энциклопедического словаря Брокгауза и Эфрона: «Дань – термин древнерусского финансового права. Древнерусские летописные своды употребляют его прежде всего в смысле военной контрибуции, которую подвластный племена славянские платили своим победителям: на С – варягам, на Ю – хазарам.
Данью облагали покоренные племена…» [214]. (Выделено мной. – Е.Б.).
Конечно же, Русь платила дань варягам, и – на протяжении двух столетий: с 882 года по 1054 (год смерти Ярослава Мудрого)!.. Причем, под варягами Михаил Петрович Погодин (1800–1875), русский историк, предложил понимать, и с этим сложно не согласиться, именно тех заморских варягов, для защиты от которых и были призваны Рюрик, Синеус и Трувор, и «Новгородцы обязались платить по 300 грив. с условием, чтоб Варяги не нападали на них, как прежде» [215].