Вторая награда Екатерины II, ниспосланная духовенству за соучастие в государственном перевороте – указ от 15 июля 1762 года «О позволении иметь домовые церкви», коим было определено: «…запечатанные в правление бывшего Императора Петра Третьего в разных домах церкви Божии распечатать» [294].
И, наконец, третья награда, из тех, что можно отнести к весьма существенным, – долгожданный указ от 12 августа 1762 года «О возвращении имений, отобранных от монастырей по прежнему в управление Духовных властей и об уничтожении Коллегии Экономии» [295].
Вот так, достаточно щедро императрица отблагодарила православное духовенство за участие в государственном перевороте.
Ах, чуть не забыл! Еще ж столько сил положивший на то, чтобы оболгать Петра III, инспирировать в обществе недовольство его, якобы, антицерковной политикой, архиепископ Димитрий (Сеченов), совершив 22 сентября 1762 года обряд коронации императрицы Екатерины II, был 8 октября возведён в сан митрополита.
Таким образом, духовенство не только получило желаемое, но и показало, что оно способно решительно отстаивать собственные интересы, и даже, если потребуется, устранить царствующую особу. Между тем не нужно думать, что с тех пор настрой церковников претерпел изменения. Ничуть! Вот, что заявил Архиерейский Собор 2000 г. в своем документе «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви»: «III.5. Если власть принуждает православных верующих к отступлению от Христа и Его Церкви, а также к греховным, душевредным деяниям, Церковь должна отказать государству в повиновении. (Здесь и далее выделено мной. – Е.Б.). Христианин, следуя велению совести, может не исполнить повеления власти, понуждающего к тяжкому греху. В случае невозможности повиновения государственным законам и распоряжениям власти со стороны церковной Полноты, церковное Священноначалие по должном рассмотрении вопроса может предпринять следующие действия: вступить в прямой диалог с властью по возникшей проблеме; призвать народ применить механизмы народовластия для изменения законодательства или пересмотра решения власти; обратиться в международные инстанции и к мировому общественному мнению; обратиться к своим чадам с призывом к мирному гражданскомунеповиновению» [296].
Конечно, церковники в вышеприведенном документе используют довольно лукавые фразы. Например, «призыв к мирному гражданскому неповиновению». Россия – не Индия времен Махатмы Ганди. В России гражданское неповиновение – это мятеж, демонстративное, массовое, сознательное нарушение действующих законов, а любое нарушение закона, пусть даже антинародного, всегда и неизменно выливается в репрессии со стороны государства. К тому же возникшее социальное напряжение естественным образом рестимулирует, «пробуждает» потенциал оппозиционных структур и отдельно социально встревоженных индивидов; а далее, и к сожалению, к общей буче подключаются еще и зарубежные спецслужбы. И начинается, как сегодня принято говорить, очередная «цветная революция» – хаос, уже никак неуправляемый церковниками.
Конечно, сам по себе народный протест, и даже его результат – смена режима, может осуществляться и вполне организованным образом, и представлять собой вполне прогрессивное явление. Совсем ведь не обязательно, чтобы «майдан» заканчивался приходом к власти фигуры, отличающейся от ушедшей лишь фамилией да физиономией. Люди принимают участие в «перевороте» исключительно для того чтобы достичь социально-экономического и политического положения гораздо более лучшего, чем то, в котором они существовали до «переворота». В этом же и смысл.
Очередной удар по антихристианскому, настырному стяжательству Русской церкви был нанесен в начале XX века, когда к власти пришли не просто атеисты – воинствующие безбожники. Они не запрещали саму деятельность духовенства, они лишь приняли «Декрет о земле»: «Помещичьи имения, равно как все земли удельные, монастырские, церковные со всеми их живым и мертвым инвентарем, усадебными постройками и всеми принадлежностями, переходят в распоряжение волостных земельных Комитетов и уездных Советов Крестьянских Депутатов впредь до Учредительного Собрания. <…> Вся земля: …монастырская, церковная… отчуждается безвозмездно, обращается в всенародное достояние и переходит в пользование всех трудящихся на ней. <…> Наемный труд не допускается [297].