Позже папа Пелагий II (578—590) и его преемник св. Григорий Великий (590—-604) так же энергично восстали против титула "вселенского патриарха", на который тогда претендовали греки. Папа Пелагий писал: "Пусть никто из патриархов не берет на себя этого нечестивого наименования, потому что чего нам ждать, если в среде священнослужителей являются подобные стремления? Над ними сбудется то, что было предсказано: "Он есть князь сынов гордости" (Пелагий II, Эпист. 13). Св. Григорий писал в свою очередь: "...Когда какой-либо патриарх присваивает себе название "вселенского", то титул патриарха не заслуживает доверия. Итак, пусть христиане чуждаются присваивать себе такой титул, который поселяет недоверие в собратьях". Св. Григорий писал императору Маврикию: "Есть титулы легкомысленные, но тем не менее пагубные, так точно, как бы Антихрист назвал себя Богом. Поэтому, смело говорю, что всякий, кто назовет себя "вселенским" епископом, поставляя себя выше других, — есть предтеча Антихриста" (Abbe Fleury. "Histoire Ecclesiastique",t.VIII,p. 105,106). Св. Григорий считал, что "если тот, которого называют епископом вселенским, впадет в заблуждение, то стало быть вся Церковь ошибается с ним".
В знак смирения, этот праведный папа стал именоваться "рабом рабов Божиих" (Servus Servirum Dei). Этот титул папы сохранили до сего дня, несмотря на то, что преемники Григория не замедлили, как будет сказано, изъявить свои притязания на "вселенскость", вопреки предостережениям этого святого епископа...
На Ефесском Соборе в 431 г. была осуждена несторианская ересь. Папский легат священник Филипп выступил на нем со следующим заявлением, обращаясь к отцам Собора: "Не подлежит никакому сомнению, или, вернее, с покон веков всем известно, что святой и блаженный Петр, экзарх и глава апостолов, столп веры и основа соборной Церкви, получил от Господа нашего Иисуса Христа ключи Царствия, а также власть вязать и решить грехи; с тех пор, ныне и во веки, он живет и судит в лице своих преемников" (Mansi, IV, 1296, B.C.).
По свидетельству о. Жюжи, подлинность этого заявления, кстати, встреченного общим молчанием на Соборе, подверглась сомнению со стороны Хризостома Пападопулос, митрополита Афинского. Он это выразил в ответе на экциклику папы Пия XI "Лукс Веритатис", ссылавшуюся на заявление Филиппа. Рим придавал этому заявлению крупное значение, так как на I Ватиканском Соборе его включили даже во II главу конституции "Патер Этернус" (о догмате о папской непогрешимости).
Но, даже допустив, что слова Филиппа не являются очередной выдумкой и вымыслом усердных римских фальсификаторов, цель его заявления остается непонятной. Действительно, если папа спокон веков был всеми признан главой Вселенской Церкви, к чему было в V веке настаивать на этом в такой странной претенциозной форме? Нельзя себе представить, чтобы отцы III Вселенского Собора нуждались, как дети, в напоминании о главенстве в Церкви. Следовательно, допуская даже подлинность заявления, мы объясняем молчание отцов Собора нежеланием их пререкаться с Римом в момент совместного обсуждения столь опасной ереси, как несторианская.
Тот же о. Жюжи пытался доказать признание папского главенства путем ссылок на жалобы, адресованные папе Льву, Феодоритом, епископом Кирским, низложенным за ересь. Однако тут же он упоминает о жалобах другого еретика — Евтихия, отправленных патриархам Александрийскому и Иерусалимскому. Из этого следует, что жалобы и апелляции писались вовсе не одному папе, а всем тем, кого обиженные считали наиболее влиятельными в церковных делах по разным соображениям. Подобные ссылки столь же неубедительны, как и стремления католиков истолковать как признание римского главенства льстивые выражения посланий некоторых епископов того времени по адресу Рима, касательно преемства пап от "корифея апостолов" (см. гл. И,§ 1).