О'Генри
Церковь с наливным колесом
О`Генри
Церковь с наливным колесом
Перевод Зин. Львовского
В списках летних модных курортов Лэклендс не значится.
Он расположен на низком отроге Кумберлендского хребта гор, на небольшом притоке реки Клинг-Ривер. Собственно, Лэклендс-приличная деревня, состоящая из двух дюжин домов, расположенных около заброшенной узкоколейной линии железной дороги. Как-то сам собой возникает вопрос: железная ли дорога затерявшись в сосновых лесах, от страха и одиночества ринулась в Лэклендс, или же сам Лэклендс растерялся и подошел к железной дороге, дожидаясь, чтобы вагоны доставили его домой.
Вы удивляетесь также, почему деревня названа Лэк-лендс, т.-е. Озерная Земля. Озер здесь нет, а земля настолько плоха, что и упоминать о ней не стоит. В полумиле от деревни стоит Орлиный Дом, большое поместительное здание, содержимое Джозией Ранкин для удобства посетителей, желающих пользоваться горным воздухом за недорогую плату.
Орлиный Дом - в очаровательном беспорядке. Он полон старинных, а не новых, усовершенствований и находится в такой же комфортабельной небрежности и расстройстве, как ваш собственный дом. Но вы найдете там чистые комнаты, хороший и обильный стол,- сами вы и хвойные леса должны завершить остальное. Природа заготовила минеральный источник, виноградники и крокет,даже ворота его из дерева, Искусству вы обязаны только музыкой (скрипка и гитара) дважды в неделю на танцульке в дощатом павильоне.
Посетителями Орлиного Дома являются люди, ищущие отдыха в силу необходимости так же, как и для удовольствия. Это - народ занятой, который может быть уподоблен часам, нуждающимся в двухнедельной заводке, чтобы обеспечить годовое движение их колес. Вы найдете здесь студентов из ниже лежащих городов, иногда художника или геолога, поглощенного изучением древних наслоений холмов. Несколько тихих семейств проводят здесь лето, а иногда живут здесь одна или две представительницы корпорации, известной в Лэклендсе под названием "учительши".
В четверти мили от Орлиного Дома находится здание, которое было бы списано, как "весьма интересное" в путеводителе, если бы Орлиный Дом издавал его. Это была старая-старая мельница, переставшая быть мельницей. По словам Джозии Ранкин, это была единственная в Штатах церковь с наливным колесом, и единственная во всем мире мельница с церковными скамьями и органом.
Обитатели Орлиного Дома посещали старую мельничную церковь каждое воскресенье и слушали, как священник сравнивал очищенного от грехов христианина с просеянной мукой, смолотой до полезности между жерновами опыта и страдания.
Каждый год в Орлиный Дом приезжал некий Абрам Стронг и жил там некоторое время в качестве почетного и любимого посетителя. В Лэклендсе его звали "отец Абрам", потому что волосы у него были такие белые, лицо такое мужественное, доброе и цветущее, смех такой веселый, а сюртук и широкополая шляпа так похожи на одежду священника.
Даже вновь приезжие через три-четыре дня знакомства звали его этим фамильярным именем.
Отец Абрам приезжал в Лэклендс издалека. Он жил в большом, шумном городе на Северо-Западе, где у него были мельницы - не маленькие мельницы с церковными скамьями и органом, но громадные, безобразные, похожие на горы,мельницы, вокруг которых целый день двигались вагоны товарных поездов, как муравьи вокруг муравейника.
А теперь вам надо рассказать об отце Абраме и о мельнице, ставшей церковью, так как их история сливается воедино. В то время, когда церковь была мельницей, мельником был м-р Стронг.
Во всем округе не было более веселого, пыльного, работящего мельника. Он жил в маленьком коттэдже, через дорогу от мельницы. Рука у него была тяжелая, но такса за помол легкая и горные жители везли к нему зерно за много миль скалистой дороги.
Радостью жизни мельника была его дочурка Аглая. Это, пожалуй, слишком громкое имя для переваливающегося карапуза с льняными волосенками, но горцы любят звучные и пышные имена. Мать вычитала его из какой-то книги - и дело было сделано. В младенчестве Аглая сама отвергла это имя, для обычного употребления, и упорно называла себя Денс. Мельник и его жена часто старались выпытать у Аглаи об источнике этого загадочного имени, но безрезультатно. Наконец, они построили свою теорию.
В маленьком садике за коттэджем находилась клумба с рододендронами, которыми ребенок особенно восхищался и интересовался. Может-быть, в слове "Денс" она находила нечто родственное грозному имени своих -любимых цветов.
Когда Аглае было четыре года, она и отец ее каждые после - обеда устраивали в мельнице маленькое представление, которое никогда не пропускалось, если только позволяла погода. Когда ужин был готов, мать щеткой приглаживала Аглае волосы, надевала ей чистый передник и посылала напротив на мельницу, за отцом. Увидев через мельничную дверь ее приближение, мельник, весь белый от муки, шел ей навстречу, махал рукой и пел старую мельничную песню, известную в этих краях, - что-то вроде следующего:
"Вот жернов скрипит,
Мука вниз летит,
А мельник весь белый смеется,
Поет он с утра: Труд - только игра,
Когда мысль его к милой несется..."
Тогда Аглая, смеясь, подбегала к нему и кричала: "Тятя, возьми Денс домой", а мельник сажал ее на плечо и маршировал домой ужинать, напевая "песню мельника". Каждый вечер происходило то же самое.
Однажды, через неделю после того, как ей исполнилось четыре года, Аглая исчезла. Ее видели в последний раз рвущей полевые цветы у края дороги, против коттэджа.
Немного позже, когда мать вышла посмотреть, чтобы она не уходила слишком далеко, ее уже не было.
Разумеется, были приложены все старания, чтобы найти ее. Собрались соседи и обыскали леса и горы на мили кругом. Они осмотрели шлюзный желоб и ручей на большое расстояние ниже плотины. Нигде не нашли ни малейшего следа девочки. Ночь или две перед тем неподалеку в роще остановились лагерем какие-то бродяги. Явилось предположение, что они могли украсть ребенка, но, когда их нагнали и обыскали их кибитку, девочки не нашли.