Чтобы удержать себя на высоте идей Христа, церковь должна была верно следовать простым и ясным воззрениям своего Первоучителя, но на самом деле, по Гэнке, было не так. Чем дальше шло время, тем более терялся характер и затемнялся образ первоначальной церкви. Отсюда, задачею Гэнке становится раскрыть, что неразумного и противонравственного вошло в церковь и при каких условиях. Главными причинами, содействовавшими уклонению церкви с правого пути, по суждению его, были: слепая привязанность к человеческому авторитету, дух партий, сектаторство, принуждение над совестью, поверхностное просвещение, фанатизм и сепаратизм всякого рода и т. д.[406] Во всем течении своем церковь представляется ему далекою от её первоначального идеала; история церкви на взгляд его есть ряд достойных сожаления и смешных картин, рисующих печальные заблуждения человеческого разума, картин — ожесточенных и кровавых распрей, мелочных интриг, лицемерных козней и великих насилий. Все это привходит в церковь под самыми благовидными личинами. Эта испорченность церкви начинается, по Гэнке, в особенности с IV века, когда к христианству примешиваются религиозные формы тех наций, между которыми христианство распространилось. Благодаря главам церкви, епископам, которые всячески поддерживали эти ложные формы в видах более легкого господства над необразованными и суеверными массами народа, и благодаря вообще иерархии, превратившей простые христианские истины в утонченные догматические формулы, христианство все более и более отпадало от своего первообраза[407]. Вследствие подобных воззрений историка, большинство церковных исторических деятелей, служащих украшением церкви, подвергаются беспощадной критике Гэнке. Представим некоторые примеры. Тертуллиана он называет расстроенной головой, дикой натурою, этому лицу для прикрытия его слабостей необходимо было хвастовство. Учение его Гэнке считает близким к языческому суеверию; сюда он относит требования Тертуллиана молитвы за умерших, его воззрения касательно чудодейственности молитвы и поста, его мысли о крещении, как средстве к очищению грехов и пр.[408] Афанасий вел., по Гэнке, гордый упрямец, который из-за своих идей был причиною многих смятений в церкви и который злоупотреблял своим авторитетом. Августина он называет остроумным диалектическим болтуном, в особенности за его идеи о природе и силах человека, развитые им в борьбе с пелагианами[409]. Папа Григорий великий, по Гэнке, был низким льстецом, научившимся у диавола облекаться в ангела светлого, и тем только отличавшимся от диавола, что диавол чрез гордость пал, а Григорий под личиною смирения превознес себя. Также худо отзывается Гэнке о папе Григории VII[410].
Обстоятельный разбор рационалистических исторических сочинений Землера, Планка и Гэнке считаем излишним. Воззрения их так мало имеют основы в фактах истории, так отзываются фантазией и субъективизмом, что разбирать их, значило бы напрасно тратить время. А главное, неотразимый удар всем подобным воззрениям и теориям XVIII и начала ХIХ-го века наносит знаменитый Неандер своими учеными трудами и всей своею деятельностью, о котором дальше и пойдет у нас речь. Неандер выступил на борьбу с рационализмом указанного времени, и эта борьба, веденная путем серьезного и строгого изучения истории христианской, а не путем разбора и опровержений рационалистов, была лучшей критикой мнений Гэнке и других рационалистов-историков. Рационалисты-историки главным образом и заслуживают внимания потому, что своими крайностями вызвали к бытию и деятельности, так называемую, ортодоксально-протестантскую историческую школу Неандера, которая представляет глубоко-знаменательное явление XIX века. Господство историков-рационалистов составляет собой такой исторический момент, который условливал собою появление в последующее затем время новых задач в церковной истории, лучшей обработки её и более глубокого понимания христианства и его значения во всемирной истории