IV. Август Неандер
Август Неандер († 1850 г.) Возбуждение религиозных интересов и религиозного духа в Германии (нач. XIX в.) — Август Неандер. — Биографические сведения о нем. — Заслуги его для церковно-исторической науки. — «Общая история христианской религии и церкви» Неандера. — Общие замечания о достоинствах труда. — Характеристика и разбор его: церковно-исторические научные вопросы, решаемые здесь. I. Отношение христианства, как элемента сверхъестественного, к человечеству, как элементу естественному; — взаимодействие элементов; — назидательный характер истории Неандера. — Замечания об этой стороне Неандерова труда. — II. Отношение христианства, как абсолютной истины и совершенства, к изменчивости и многообразию явлений человеческой природы; формы христианской исторической жизни, служащие и не служащие к выражению христианства; — их историческое значение. — Примеры. — Суждение о теории. — Индивидуализм исторических изображений у Неандера и недостатки этого индивидуализма. — III. Отношение христианства, как религии духа, к внешней церковности, выражаемой иерархией с её функциями — узаконениями касательно богослужения и вероучения. — Частное: а) мнение его о происхождении иерархии, отзывы его, б) об истории богослужения, и в) о регламентации догматов: суждение его о поместных и вселенских соборах. — Неудовлетворительное решение Неандером вопроса об отношении христианства и церкви в истории. — Школа Неандера. — Влияние его у нас в России.
Церковная историография XVIII века высказала себя со всеми достоинствами и недостатками в лице её важнейших представителей. В общем недостатки брали перевес над достоинствами, и церковная историография должна была для своих действительных успехов сделать новый шаг в своем развитии. Ни школа супранатурального прагматизма, ни школа рационалистического прагматизма не могли приблизить церковную историю к её цели. Первая школа, хотя и крепко держалась христианства, как великого и сверхъестественного начала жизни человечества, однако же понимала христианство слишком неопределенно, понимала его как силу, действие которой вовсе не сознавалось в истории, по крайней мере историки этого направления не умели показать, в чем состоит значение христианства во всемирной истории; вторая школа совсем не имела призвания понять христианство, потому что она за христианство принимала свои собственные представления о христианстве, и большинство фактов церковной истории для неё оставались непонятными и даже были достойными глумления. Чтобы вывести церковную, историографию из этого довольно бесплодного круговращения, необходимо было прежде всего возбудить и оживить религиозные идеи в обществе, ибо, как известно, XVIII век был неблагоприятен для религии. Такие благоприятные условия для религии, а с нею и для историографии церковной, являются в конце XVIII и в особенности в начале XIX века. Главными благоприятными условиями, повлиявшими на оживление религиозного сознания были: частью естественная реакция со стороны религиозного духа против неверия предшествующего века, частью плодотворная деятельность многих замечательнейших философов, историков и богословов этого времени, таких глубочайших идеалистов, как романтик Шлегель, философы Шеллинг и Гегель, историк Гердер и богослов Шлейермахер. В особенности религиозное влияние Шлейермахера было замечательным событием времени. Рассматривая возбуждение религиозного сознания в начале XIX века, преимущественно в среде немецкого протестантизма, один историк с свойственным ему остроумием замечает: «блудный сын немецкого протестантизма мало-по-малу начал стыдиться тех желудей, которыми он так долго питал себя, с чувством покаяния ударил себя в грудь и решился возвратиться в отеческий дом древней, но в то же время вечно юной, веры церковной»[411]. Проще сказать, под влиянием указанных нами условий произошло с началом XIX века возбуждение религиозных интересов в протестантской Германии.
Из этого оживления выродилась знаменитая в истории церковно-исторической науки школа Неандерова, получившая свое название от имени замечательнейшего церковного историка — Августа Неандера, прозванного «отцом новейшей церковной истории»[412].