[641]. Если в немецкой церковно-исторической науке весьма часто в настоящее время читатель встречается с повторением одних и тех же воззрений и формул, кажущееся рабство пред идеями, пущенными в оборот более ранними авторитетными писателями; то это не есть еще признак её оскудения. Нам кажется даже совсем наоборот — признаком её устойчивости и твердости, её сравнительной зрелости и уверенности в себе. Наука эта выработала известные воззрения, взяв их не с ветра, стоит за них, потому что нет оснований бросать их и выдумывать новые. Можно ли назвать наукой такую, которая не имеет никаких твердых начал, никаких более или менее непререкаемых положений? Такова действительно наша наука, как это и выразил, по нашему мнению, совершенно основательно, русский историк (Терновский) сейчас приведенными словами. Главные недостатки современной церковно-исторической науки в Германии не те. Кроме отсутствия талантов, вялости, сухости в ней, замечается неохота заниматься вопросами церковной истории древней, так называемого отеческого периода, положительное отсутствие трудов церковно-исторических с широкими задачами, в которых излагался бы снова и снова весь ход Церковной истории, вот что делает ее, на взгляд русского церковного историка, маложизненною, оскудевшею. Протестантская церковно-историческая наука в Германии еще довольно внимательно занимается вопросами, близко стоящими к вопросу о происхождении христианства и каноне новозаветных книг, не мало также появляется сочинений, касающихся истории протестантизма, но что относится до отеческого периода церковной истории (не говорим уже о греческой церкви по отделении от неё западной), то здесь большое затишье в рассматриваемой науке. Нельзя не замечать также и того явления, что не видно желания и охоты со стороны ученых посвящать себя обработке «общей» церковной истории. Не требуем, чтобы непременно в этом пересмотре всего хода церковной истории было заявлено что либо новое, оригинальное, касающееся всего этого хода: это было бы требованием притязательным. Но ведь нельзя немецким ученым, кажется, не замечать того, что большие церковно-исторические труды, не исключая трудов Неандера, Гизелера и Баура, значительно отстали от науки. Это должно сказать и о Бауре, хотя он и моложе других, потому что его церковная история в большинстве случаев есть свод того, что сделано им самим в сороковых годах. Монографическая литература дала немало ценных вкладов в науку. Благодаря ей и некоторым новым материалам, можно многое в общем ходе истории осветить ярче, с меньшею субъективностью и тенденциозностью, указать новые любопытные стороны в этом ходе, а главное дать важнейшим историческим фактам такое место, какого они заслуживают по своему значению, чего далеко еще не сделано. Да и вообще история церковная весь свой смысл имеет только тогда, когда человек способный к тому проходит со светочем своего знания чрез весь ход истории[642], а не освещает только разрозненные явления и отдельные уголки. От более зрелой литературы, какова немецкая, кажется, вправе было бы ожидать таких трудов с такими широкими задачами. Но ничего подобного не видно[643]. И это опять-таки потому, что наука в Германии значительно поувяла, хотя и не следует слишком преувеличивать это увядание: наука немецкая, сравнительно, например, с нашей и даже других стран, все же серьезна и разнообразна и довольно обильна новыми исследованиями, но уступает в достоинствах первой половине XIX века.
вернуться
Из библиографической статьи профессора Терновского. «Киевск. Епарх. Вед.» 1879, № 36, стр. 6.
вернуться
Es kann Geschichtsforschung geben one Geschichtschreibung; aber dann ist die Geschichtsforschung unfruchtbar für die Kirche; sie dient nur dem forscher selbst. In den Dienst der Kirche tritt der Geschichtsforscher ersf, indem er das von ihm erforschte darstellt (Hauck. См. ниже).
вернуться
Если А. Гарнак и пускается в «философию церковной истории», то все-же он пишет лишь Lehrbuch, притом-же очень тенденциозного и субъективного характера.