Как серьезный ученый, Горский в своих чтениях подвергает старательной и всесторонней критике те церковно-исторические вопросы, которые решаются в науке неодинаково и которые поэтому требовали самостоятельного разбора. Горский занимается с своими слушателями критическим разбором важного вопроса о том, в каком году было рождение Христово. Конспекты его обстоятельно знакомят нас, как именно он производил разъяснение этого тёмного в науке вопроса. — Приступая к изложению истории гонений, Горский входит в критический разбор мнения, возникшего в глубокой древности и удерживаемого некоторыми историками и до ныне; что гонений было и могло быть в первые три века только десять. Целью Горского было опровергнуть это не историческое воззрение. Из уст своего профессора студенты слушали следующее: «мысль о десятичном числе гонений против христиан встречается еще у писателей IV века. Сульпиций Север в своей церковной истории пишет: «в священных книгах предвозвещено, что мир постигнут десять казней, когда девять исполнятся, остальная будет последняя (разумеется, гонение антихриста). Блаженный же Августин говорил (De civit. Dei XVIII, 52): некоторым думалось или думается, что церковь не будет более терпеть гонений, кроме тех, какие претерпела, т. е. десяти, поэтому одиннадцатое гонение будет антихристово — последнее. — Но эта мысль не имеет твердого основания ни в св. Писании, ни в истории. Из св. Писания брали в основание ей Исх. VII–X; Апок. XVII, 1–14. Но против первого (т. е. основания на кн. Исход) еще Августин вооружался, называя объяснение истории египетских казней применительно к состоянию церкви — одною догадкой ума человеческого. В самом деле между казнями нечестивого Египта, служившими к освобождению избранного народа из рабства, и гонениями, воздвигаемыми нечестием язычества против св. Церкви, мало соответствия. Во втором случае (Апокал.) стих 12 (и десять рогов, которые ты видел, суть десять царей, которые еще не получили царства, но примут власть со зверем, как цари, на один час), прямо говорит, что десять царей, имеющие бороться с Агнцем еще не являлись; между тем по толкованию вышеупомянутых лиц в число этих десяти должны быть внесены и Нерон и Домициан, тогда как Иоанн писал свое откровение после открывшегося гонения на христиан при Домициане. — История же представляет, во первых, что многие гонения против христиан были воздвигаемы не императорами, во вторых, гонений местных и всеобщих было более десяти, а всеобщих, по указам императоров, менее десяти. — Уважение к благочестивому преданию составляет отличительную черту в ученых трудах Горского, но это уважение у него далеко было от крайностей. Если предание не выдерживало серьезной критики научной, он нисколько не сомневался отказывать ему в доверии. Так, под его критическим анализом разрешается в легенду известное сказание о семи отроках, спящих в Ефесе. В лекциях Горского встречаем по указанному вопросу очень замечательный этюд такого содержания. «История семи отроков, спящих в Ефесе, по памятникам становится известною в западной Европе через Григория турского (VI в.), который говорит, что узнал ее при помощи сирского переводчика. На сирском языке действительно известно сказание Иакова, саругского (в Месопотамии) епископа (Assem. Bibi. Orient. 1.1, р. 288), который жил во второй половине V века. Между его произведениями или беседами, писанными стихами, есть De pueris Ephesi (Assem., ibid., 335–337), которое переведено в Act. Sanctorum, Iui. 27. Итак, древнейший нам известный источник этой истории есть сирский и притом стихотворный (без сомнения последнее выражение у Горского означает, судя по всему последующему: поэтический, легендарный). Да и самый рассказ показывает, что он составлен не на месте. Когда епископ и другие граждане нашли отроков в пещере, немедленно дали знать о том императору Феодосию (Младшему). Он тотчас и является. Как будто это возможно было при известном расстоянии Ефеса от Константинополя? Видно, что повествователь не принял этого в соображение. Странно в этом рассказе: епископ, а потом император Феодосий находят семь отроков — живыми и однако же император тотчас-же объявляет свое желание выстроить на костях их церковь в городе. Те не соглашаются, просят, чтобы оставили их в покое, на той же горе, в пещере. Составитель истории направляет свою речь против еретиков, отвергавших воскресение мертвых, к числу которых по некоторым указаниям принадлежал и сам Феодосий.