Тем временем Диоклетиан на востоке и Максимиан Геркулий на западе разоряли церкви и преследовали и убивали христиан в десятый раз после Нерона. Это гонение было более длительным и свирепым, чем все предыдущие, ибо продолжалось без перерывов десять лет, сопровождаясь сожжением церквей, гонениями невинных и казнями мучеников. Также и Британия стяжала тогда великую славу своими исповедниками Божьими.
VII.
Во время этого гонения пострадал святой Альбан[84]. Фортунат в своей “Похвале девам”, где он перечисляет блаженных мучеников, пришедших к Господу со всего света, говорит о нем: “славный Альбан, плодородной Британии житель”[85]. Когда безбожные правители издали жестокие эдикты против христиан, Альбан, который тогда еще был язычником, дал приют некоему клирику[86], бежавшему от преследований. Когда он увидел, что этот клирик дни и ночи проводит в постоянных молитвах и бдениях, благодать Божия сошла на него, и он стал подражать своему гостю в вере и благочестии. Узнав вскоре истину о спасении, Альбан отверг мрак идолопоклонства и сделался искренним христианином. Когда упомянутый клирик уже прожил у него несколько дней, до нечестивого правителя[87] той области дошли слухи, что в доме Альбана скрывается еще не преданный казни исповедник Христа, и он тут же велел своим воинам разыскать его. Когда они пришли к дому мученика, святой Альбан сам вышел к воинам вместо своего гостя, накинув на себя его одеяние, то есть плащ[88]. В этом плаще его, крепко связав, повлекли на суд.
Случилось так, что в тот час, когда привели Альбана, судья как раз возносил жертвы демонам[89]. Увидев Альбана, он впал в ярость оттого, что его единоверец посмел предать себя воинам и подвергнуться великой опасности ради укрываемого им гостя. Он велел подвести Альбана к изображениям демонов, перед которыми стоял, и сказал ему: “Ты предпочел укрыть у себя мятежника вместо того, чтобы выдать его воинам, дабы он понес заслуженное наказание за хулу, возводимую им на богов; за это ты сам подвергнешься каре, которой он избежал, если отвергнешь обычаи нашей религии”. И святой Альбан открыто объявил себя перед врагами веры христианином, не убоявшись угроз правителя, и, вооружась на духовную брань, смело отверг его приказание. Тогда судья спросил его: “Из какой ты семьи и какого рода?” Альбан ответил: “Что за дело тебе до моего рода? Если ты желаешь узнать о моей вере, то я христианин и готов исполнить долг христианина”. Судья сказал: “Я требую, чтобы ты назвал свое имя; говори же без промедления”. Он ответил: “Родители мои назвали меня Альбаном, и я клянусь всегда служить и поклоняться истинному живому Богу, сотворившему все сущее”. Судья в гневе воскликнул: “Если хочешь наслаждаться дарами вечной жизни, принеси жертвы великим богам”. Альбан ответил: “Жертвы, что вы приносите демонам, не помогут жертвующим и не утолят желаний и просьб молящих. Напротив, те, кто поклоняются этим идолам, в наказание будут ввергнуты в ад на вечные муки”. Услышав это, судья пришел в ярость и велел бичевать святого исповедника Божьего, надеясь, что под ударами тот ослабеет и утратит твердость духа, выразившуюся в его словах. Альбан же, подвергнутый самым жестоким мукам, сносил их терпеливо и даже радостно во имя Господа. И судья, увидев, что муки не заставили его отречься от христианской веры, приказал казнить его смертью.
Когда его вели на казнь, он подошел к быстрой реке, протекавшей между городской стеной и ареной[90], где предстояло ему пострадать, и увидел там великое множество людей обоего пола и всех званий и возрастов, которые сошлись — без сомнения, по промыслу Божьему, — чтобы лицезреть блаженнейшего исповедника и мученика. Они так заполнили мост, что в тот вечер его едва можно было перейти. Там собрались почти все, и судья остался в городе один, без помощников. Святой Альбан, горячо желая как можно скорее принять муки, спустился к реке и возвел глаза к небу. Тотчас же дно реки обнажилось в том самом месте, и он увидел, что воды расступились и дали ему дорогу. Среди тех, кто наблюдал это, был и палач, посланный его казнить. Движимый Божьим вразумлением, он поспешил к святому, когда тот шел к месту казни, отбросил бывший у него с собой меч и простерся перед ним, громко возглашая, что готов сам принять смерть вместе с мучеником или даже вместо него.
И вот, когда он из преследователя истинной веры превратился в ее сподвижника, а прочие палачи медлили, не решаясь подобрать лежавший на земле меч, преподобнейший исповедник Божий в сопровождении толпы поднялся на холм. Холм этот, густо поросший дикими цветами всех видов, находился в пятистах шагах от арены. Он не был ни крутым, ни обрывистым, но сама природа снабдила его гладкими пологими склонами, плавно спускавшимися к равнине. Давно он готовил свою красу к тому, чтобы принять кровь блаженного мученика. Дойдя до вершины холма, святой Альбан попросил Господа ниспослать ему воду, и тотчас же неиссякаемый источник брызнул от самых его ног, чтобы все видели, что и вода служит мученику. Ведь не могло случиться, чтобы святой, не оставив воды в реке, пожелал бы ее появления на вершине холма, если бы не имел в этом нужды. Река же, выполнив свою службу, вернулась в прежнее русло, но осталась свидетельницей деяний святого. И на том самом месте славный мученик был обезглавлен и принял венец жизни, обещанный Богом любящим Его[91]. Но тому, кто вознес нечестивую руку на шею благочестивого, не довелось порадоваться его смерти, ибо глаза его упали на землю вместе с головой блаженного мученика[92].
84
Рассказ о мученичестве святого Альбана заимствован Бедой из третьей, последней редакции “Страстей святого Альбана”(Passio Albani), обнаруженной В. Мейером в конце XIX в. Об Альбане упоминает также Гильдас без указаний на точное время его мученичества. Первая редакция “Страстей” относит это событие к правлению Септимия Севера, но Беда и здесь, и в других сочинениях (“Большая хроника” и “Мартиролог”) однозначно ассоциирует его с гонениями Диоклетиана.
85
Венанций Фортунат, епископ Пуатье (годы жизни ок. 540-600) был известнейшим христианским поэтом того времени. Поэма, которую цитирует Беда, опубликована в MGH, Auct. Ant. IV,I (Carmina VIII, III).
86
Клирик (clericus) — здесь и далее лицо, служащее при церкви. Клирики противопоставлялись мирянам (laici); в то же время во времена Беды их отделяли от монахов. Позже, примерно с IX в., клириками стали называть как белое духовенство (clerici saeculari), так и монашествующих (clerici regulari).
87
Этот правитель, называемый далее princeps и judex, был, видимо, префектом одного из диоцезов, на которые после 298 г. была разделена римская Британия.
88
Caracalla, то есть галльский плащ с капюшоном, введенный в Риме императором Каракаллой (отсюда и его прозвище).
89
По христианской традиции Беда везде именует языческих богов демонами (daemoni). Далее так же называются адские духи.
90
Murus — в данном случае стена города Веруламия. В “Страстях” пишется fluvium quo murus dividebatur (река, которая отделяла стену). У Беды ошибочно flumen quod murus (поток, поскольку отделял стену). Имеется в виду река Темза, протекающая через город Веруламий, где, по преданию, пострадал святой Альбан. С IX в. в его честь этот город называется Сент-Олбенс.
91
Иак. 1:12. Здесь и далее библейские цитаты даются по Синодальному переводу, кроме тех случаев, когда их смысл расходится с латинским переводом блаженного Иеронима.