Глава 15.
О благочестивой ревности самосатцев, о пресвитере Антиохе и диаконе Еволкии
Я расскажу о теплоте и искренности их веры, потому что не упомянуть об этом в истории, по моему мнению, значило бы обидеть их. Когда ариане лишили эту паству доброго пастыря и на его место поставили другого предстоятеля, то никто из жителей города, ни бедный, ни богатый, ни слуга, ни ремесленник, ни земледелец, ни огородник, ни муж, ни жена, ни юноша, ни старик, не приходили по обыкновению на церковное собрание. Новый предстоятель жил один, никто не видал его и не говорил с ним, хотя, по рассказам, он обходился весьма ласково, на что я представлю и доказательство. Однажды он хотел мыться, и слуги при бане, затворив двери, не пускали тех, кто хотел войти. Тогда, увидев перед дверями толпу народа, он приказал отворить их и предлагал всем свободно мыться вместе с собою. То же сделал он и в ванне. Купаясь здесь, он увидел, что некоторые подошли к нему, и просил их разделять с ним купанье в теплых водах, однако ж подошедшие стояли молча. Тогда, предполагая, что они стоят из почтения к нему, купавшийся встал и тотчас вышел из ванны, а они, думая, что и самая вода заражена язвою ереси, спустили ее в подземные трубы и приказали налить себе свежей. Узнав о том, епископ удалился из города, ибо считал за величайшее безрассудство и безумие — жить в таком городе, где все ненавидят его и питают к нему недоброжелательство. По удалении же Евномия (так звали его) из Самосата, ариане на его место поставили им известного волка и хищника овец Люция. Впрочем эти овцы и без пастыря делали то, что свойственно пастырям: они до конца оставались верными апостольскому учению и сохраняли его неповрежденным, а как гнушались и этим вторым (епископом), — покажет следующий рассказ. Дети на площади перебрасывались мячом и забавлялись игрой. В это время проезжал епископ и случилось, что брошенный мяч прокатился под ногами его осла. Тут дети закричали, предполагая, что мяч осквернился. Заметив это, Люций приказал одному из своей свиты остаться и узнать, что будут они делать. Дети зажгли огонь и, перебросив мяч сквозь пламя, убедились, что таким образом он очистился. Знаю, что это поступок ребяческий — остаток старинного обыкновения, однако ж он достаточно показывает, какую ненависть питал этот город к последователям Ария. Впрочем, Люций не подражал кротости Евномия, но убедил начальников отправить многих — даже из духовенства — в ссылку, а тех, которые с особенною силою защищали божественные догматы, заслал на самые пределы римской империи. Еволкия, удостоенного степени диаконской, заточил он в пустынный городок Оазис, а Антиоха, украшавшегося еще и родством с великим Евсевием, который был ему дядя, и сиявшего многими собственными доблестями, да притом удостоившегося уже степени священнической, загнал на край Армении. Каким образом Антиох подвизался за божественные догматы, покажет следующий случай. Когда божественный Евсевий, после многих битв и стольких же побед, принял мученический конец, тогда, по обыкновению, составлен был областной собор, на который прибыл и тогдашний епископ Перги Иовиан, незадолго перед тем допустивший общение с арианами. На соборе преемником божественного Евсевия все избрали Антиоха и, приведши его к священной трапезе, повелевали ему преклонить колена. Но, оглянувшись, он увидел, что и Иовиан возложил ему руку на голову, а потому, оттолкнув ее, велел ему отделиться от рукополагающих и сказал: «Не могу терпеть десницы, которая право совершать таинства получила через богохульство». Это случилось немного спустя после того — и за сей то поступок он сослан был в глубину Армении. Между тем божественный Евсевий, как видно из его писаний, жил на Истре, когда готы опустошали Фракию и осаждали ее города.
Глава 16.
О святом Варсе, епископе эдесском и о сосланных вместе с ним клириках
Слава Варсы и теперь еще велика не только в Эдессе, которою он управлял, и в близких к ней городах, но и в Финикии, и в Египте, и Фиваиде, потому что со светильником своей добродетели он обошел все эти области. Валент сперва приказал ему жить на острове Араде[145], но, узнав, что к нему, как к человеку, исполненному апостольской благодати и словом исцелявшему болезни, отовсюду стекаются бесчисленные толпы народа, сослал его в египетский город Оксиринх[146]. Когда же слава о нем привлекла всех и туда, то достойный небес старец был отведен в самую отдаленную крепость по имени Фено, лежавшую в соседстве с варварами. Говорят, что на Араде и до сих пор сохраняется его ложе и пользуется там величайшим уважением, ибо многие из недужных, будучи возлагаемы на него, получают по вере здоровье.
145
Небольшой островок у Финикийского побережья. Напротив него на материке располагался г. Антарад.