[161] — и это были люди, с божественной ревностью подвизавшиеся за церковь, ибо большей частью принадлежали к монашеству и ради подвигов жили в пустыне. Немного спустя, таковых случилось двадцать три человека и с ними палачи публично вели связанного за спиною по рукам будто какого отчаянного злодея — дьякона, который прислан был от возлюбленного Дамаса, епископа римского, и принес нам утешительные и вместе общительные грамоты. Приняв пытки, свойственные человекоубийцам, и долго поражаемый по спине каменными и свинцовыми шариками, и он, подобно прочим изошел на стоявший в море корабль — и он не удостоился попечения и заботливости, но, положив на челе своем знамение божественного креста, отправился в медные фенские рудокопни. Этот судья мучил и детей, и при нежных телах их поставил несколько стражи, чтобы не допустить их погребения. Родители, братья и сродники, можно сказать, весь город просил дать им только это последнее утешение: но какое ужасное бесчеловечие судьи или, лучше, обвинителя! Подвижники благочестия не были сравнены даже с убийцами, но лежали непогребенные; мужественные поборники были брошены на съедение зверям и птицам, и кто по побуждению совести хотел оказать сострадание отцам убитых, тот, как преступник, был обезглавливаем. Какой закон римский, какое мнение варваров запрещает сострадать отцам? Кто и где в древности совершил подобное беззаконие? Повелел некогда фараон убивать еврейских младенцев мужского пола, но это повеление внушено было ему завистью и страхом. И сделанное тогда во сколько милостивее нынешнего поступка, во сколько желаннее, если только можно желать несправедливости, во сколько лучше, если сравнить то и другое беззаконие, хотя злодейства неотделимы одно от другого! То, что я говорю, невероятно, бесчеловечно и ужасно, жестоко и дико, безжалостно и горько, однако последователи Ариева безумия гордились и восхищались этим. Весь город плакал, «ибо не быть дом, в нем же не быть мертвец», как написано в книге Исхода (12, 30), но эти люди, возбудившие в себе неутомимую жажду к беззаконию, не успокаивались. Направляя свои действия всегда к худшему, они изливали яд свой даже на епархиальных епископов. Для нанесения оскорблений, пользуясь воинской мощью вышеупомянутого начальника над раздачей царских денег, одних предавали они суду, под другими подыскивались как хотели и, желая привести всех к своему нечестию, отваживались на всякие средства, везде обходили, и подобно отцу своей ереси — дьяволу, искали, «кого поглотити» (1 Петр. 5, 8). Но когда все решительно отвергли их убеждения, тогда одиннадцать египетских епископов, мужей, которые с детства и до старости ради подвигов жили в пустыне, мыслью и делом преодолевали страсти, непостыдно проповедовали благочестивую веру, с материнским молоком всосали догматы благочестия, часто побеждали демонов, своей добродетелью посрамляли противника, мудрыми своими речами обличали ересь ариан — этих-то мужей, пользуясь, как орудием своей жестокости, властью вышеупомянутого (Магнуса), переселили они в обитаемый господоубийцами иудеями город Диокесарию[162]. Мало того — эти безумные и несмысленные, подобно аду, не насытились смертью братьев, но дерзнули везде на земле оставить память своей жестокости, как будто злыми своими поступками желали получить известность. Оглушив царский слух наветами, они сослали в Неокесарию[163], что при Понте, и антиохийских клириков, когда последние вместе с некоторыми доблестными монахами решились свидетельствовать против их козней — и эти переселенцы, не могши перенести суровости тамошнего климата, скоро там перемерли. Такие-то совершались в то время дела! Они достойны молчания и забвения и переданы письменно единственно в обличение тех, которые направляют язык свой против единородного. Зараженные язвою богохульства, ариане не только стараются бросать стрелы в Господа всяческих, но вступили в непримиримую войну с благочестивыми его служителями.
вернуться
Приконн — остров в Мраморном море; Феннес — населенный пункт в Аравии.
вернуться
Ничем не замечательный городок был превращен Геродом Антипой в столицу Галилеи.
вернуться
В Неокесарии (ныне Никсар) проходили заседания двух соборов — в 315 г. и в 350 г. На последнем был осужден Евстафий севастийский.