ГЛАВА 12.
Об образе монашеской жизни: откуда он получил начало и кто были его учредителями?
Но не менее прославляли Церковь и своими добродетелями поддерживали ее учение мужи, принявшие монашеский образ жизни; ибо такое любомудрие есть самое полезное дело, нисшедшее от Бога к человекам. Оно не заботится о многом учении и диалектической искусственности речи, как о деле излишнем, которое только отнимает время у занятий лучших, а жить правильно нисколько не помогает; напротив, одним естественным и безыскусственным смыслом научает тому, чем совершенно уничтожается, или по крайней мере уменьшается зло, и средины между злом и добродетелью отнюдь не полагает к ряду благ. Это любомудрие наслаждается только добрым, и кто удерживается от зла, но не делает добра, того почитает худым; ибо оно не тщеславится добродетелью, но подвизается (в ней), почитая людскую славу за ничто. Мужественно противостоя страстям души, оно не уступает ни нуждам физическим, ни немощам тела. Стяжав силу божественного ума, оно всегда созерцает Создателя всяческих, ночью и днем чтить Его и умилостивляет молитвами и служением. Стремясь благочестно к вере, чрез чистоту души и совершение добрых дел, оно презирает очищения, окропления и тому подобное, ибо сквернами почитает только грехи. Будучи выше внешних напастей и, так сказать, господствуя над всем, оно не отвлекается от своего избрания ни окружающим жизнь беспорядком, ни нуждою. Обижаемое, оно не ослабевает, терпящее зло, не мстит, угнетаемое болезнью, или недостатком необходимого, не упадает в духе; но тем-то более и хвалится, что, целую жизнь подвизаясь в терпении и кротости и требуя не многого, становится, сколько возможно для человеческой природы, ближе к Богу. Пользуясь настоящею жизнью, как переходом, оно не удручается заботами о приобретении вещей и не простирает своего попечения о настоящем далее крайних нужд, но всегда предпочитая простые и удобоснискиваемые потребности здесь, часть блаженства там и постоянно стремится к тамошнему счастливому жребию. Всегда дыша благоугождением Богу, оно отвращается от бесстыдного сквернословия и, что удалило из своей жизни на самом деле, о том не терпит даже и звука. Ограничиваясь не многими естественными потребностями и принуждая тело довольствоваться малым, оно над похотью владычествует воздержанием, неправду наказывает правдою, ложь вразумляет истиною, и меру во всем определяет благочинием. Жизнь свою проводит оно в единомыслии и общении с ближними, печется о друзьях и чуждых, делит собственное с нуждающимися, занимается тем, что полезно для всякого, не возмущает радующихся и утешает скорбящих. Заботясь же о всех и направляя свое попечение к существенному благу, оно здравыми рассуждениями и мудрыми внушениями научает слушателей чуждаться лести и злословия. Будучи свободно от вражды, насмешливости и гнева, беседуя с почтением и скромностью, оно врачует собеседников этим, как бы каким лекарством. Как разумное, оно отрекается от всякого неразумного движения и совершенно властвует над страстями тела и души. Начало же сему превосходному любомудрию положили, говорят, Илия пророк и Иоанн Креститель. А Филон пифагореец в своих хрониках повествует, что лучшие из Евреев для любомудрствования отовсюду стекались в какую-то страну на холме за Мареотским озером, и жилище их, пищу, жизнь изображает в таком виде, в каком все это бывает и теперь у монахов египетских. Он пишет, что, начиная любомудрствовать, они отдают имение родственникам и, отказываясь от общественных занятий и сношений, поселяются вне городских стен по пустынным полям и садам, — что у них есть священные жилища, называемые монастырями, в которых уединившись, они совершают священные таинства, усердно прославляют Бога псалмами и гимнами, и не прежде вкушают пищу, как по захождении солнца, некоторые же не едят дня по три и более, — что в определенные дни они лежат на земле, совершенно отказываются от вина и мяса, и пищею их в то время бывает хлеб, соль и иссоп, а питием — вода, и что с ними живут женщины — престарелые девы, по любви к любомудрию, добровольно подвизающиеся в безбрачии. Описывая их таким образом, Филон, вероятно, видит в них Евреев, обратившихся при нем в христианство, но продолжавших еще жить более по-иудейски и соблюдавших иудейские обычаи; ибо у других нельзя найти подобного образа жизни. Из этого я заключаю, что у Египтян такое любомудрие начало процветать с того именно времени. Другие же говорят, что причиною его были случавшиеся по временам гонения за веру, и что эта жизнь получила начало, когда Христиане, убегая от преследований, делали себе жилища в горах, пустынях и лесах.