ГЛАВА 2.
Об обретении мощей святых сорока мучеников.
Одна жена, именем Евсевия, диакониса македонианской ереси, имела за стенами Константинополя дом и сад, где хранила мощи сорока воинов, пострадавших при Ликиние в Севастии армянской. Перед смертью вышесказанное место завещала она единоверным с собою монахам и клятвенно просила их погребсти себя на нем, а в головах над самым теменем ее поставить особый ящик, в котором положить вместе с нею мощи мучеников и никому о том не сказывать. Монахи так и сделали. Но, чтобы воздать мученикам приличную почесть и вместе с тем, по завещанию Евсевии, скрыть их от людей, они подле ее могилы под землею устроили молитвенный дом, а снаружи поверх здания выстлали землю плитами и отсюда сделали тайный ход к мученикам. После этого, Кесарий, человек в то время сильный, дослужившийся до звания консула и претора, похоронил свою супругу подле могилы Евсевии. Эти жены еще при жизни так условились между собою, потому что были очень дружны и держались одного образа мыслей касательно веры и догматов. Погребение супруги подало Кесарию повод купить то место для того, чтобы и самому быть положенным подле нее. Между тем вышеупомянутые монахи куда-то переселились, не сказавши никому о мучениках. Потом молитвенный дом разрушился, — земля и мостовая обвалились, и все то место сравнялось. Посему Кесарий воздвиг там великолепный храм Богу в честь мученика Фирса. Мне кажется, сам Бог хотел, чтобы вышесказанное место тщательно и столь долго было скрываемо: чрез это Он приготовлял — для мучеников тем более дивное и славное обретение, а для обретшей тем яснейшие знаки своего благоволения. А обрела их сестра Державного, царица Пульхерия. Дивный Фирс, явившись ей уже в третий раз, сказал о скрытых под землею мучениках и повелел переложить их к нему, чтобы и они лежали в одном с ним месте и пользовались одинакими почестями. Являлись ей и сами сорок мучеников, облеченные в светлые ризы. Но это дело превосходило всякое вероятие и казалось весьма сомнительным; ибо и самые старейшие из клириков той Церкви, быв часто расспрашиваемы, ничего не могли сказать о мучениках. Наконец, когда все уже отчаивались, Бог привел на память одному пресвитеру Полихронию, бывшему много лет тому назад слугою в доме Кесария, что на том месте жили некогда монахи. Посему, отправившись к македонианским клирикам, он стал расспрашивать о них и узнал, что все они уже скончались, оставался только один, сохраненный в живых как будто нарочно для сообщения известий об отыскиваемых мучениках. Полихроний просил его сказать, видел ли он святые мощи, скрытые в таком-то месте, и когда заметил, что монах по завещанию Евсевии, уклоняется от расспросов, то рассказал ему о божественном откровении, о беспокойстве царицы и о недоумении всех. Тогда инок сознался, что Бог открыл царице истину. В то время я был еще отроком, говорил он, и учился монашеской жизни под руководством начальных старцев, поэтому верно знаю, что мученики лежат близ гроба Евсевии, — не знаю только, зарыты ли они под храмом, или где-либо в другом месте, потому что с тех пор прошло много времени и прежний вид места изменился в другой, нынешний. — Но о себе я не могу сказать этого, примолвил Полихроний. Я помню, что был при погребении супруги Кесария, и судя по близ проходящей дороге, догадываюсь, что она положена близ амвона т. е. возвышенного места для чтецов. Так гроба Евсевии нужно искать подле супруги Кесария, подхватил инок; потому что, быв во многом согласны между собою при жизни, они условились лежать вместе и по смерти. Теперь оставалось, значит, раскопать указанное место и искать в нем святых мощей. Узнав об этом, царица приказала приступить к делу. Когда разрыли землю около амвона, найден был гроб супруги Кесария, как догадывался Полихроний; потом в стороне от него неподалеку открыта кирпичная настилка и по величине равная ей мраморная доска. Под этою доскою показался гроб и самой Евсевии, а близ него — молитвенный дом, очень красиво обложенный белорозовым мрамором. Крышка над гробом устроена была наподобие священной трапезы, а вверху, где лежали мученики, замечено небольшое отверстие. Некто из царского дворца, бывший при этом деле, случайно имел в руках тонкую палочку. Вложив ее в отверстие, потом вынув назад, он поднес ее к носу и ощутил благовоние мира. Это обстоятельство подало добрую надежду как работавшим, так и присутствовавшим. Открыв со тщанием гроб, работники нашли в нем тело Евсевии. В головах ее находился ящик, обтесанный наподобие кивота, и закрывавшийся изнутри особою крышкою, которая по краям с обеих сторон прикреплена была железом, а железо запаяно свинцом. Посредине крышки видно было также отверстие, и служило яснейшим знаком, что внутри находятся мощи мучеников. Как скоро это сделалось известным, тотчас явились в храме мученика царица и епископ. Сведущие люди немедленно сняли железные обручи и крышка без труда была поднята. Под нею найдено много мира, а в нем два серебряные ковчега, в которых лежали святые мощи. При этом царица воздала благодарение Богу, что удостоилась такого откровения и присутствовала при обретении святых мощей. — После того, устроив для мучеников драгоценнейшую раку, она поместила их близ угодника Божия Фирса, причем совершено было общественное празднество, возданы мученикам приличные почести и совершен в честь их крестный ход с псалмопением, при котором сам я присутствовал. Что все это происходило так, могут подтвердить бывшие на празднике, — они почти все живы; потому что это случилось гораздо позднее; когда константинопольскою Церковью управлял Прокл.