Аларих по этому делу дважды отправлял послами каких-то епископов и, дважды получив отказ, пошел к Риму и осадил его. Взяв с одной стороны порт, он заставил Римлян избрать в цари бывшего тогда префектом города, Аттала. После того Римляне приступили к избранию лиц на другие правительственные должности, и Аларих назначен был предводителем обоего рода войск, а брат его жены Атаульф — вождем так называемых домашних всадников. Между тем Аттал, созвав Сенат, говорил длинную и блистательно обработанную речь, в которой обещал сенаторам блюсти отечественные уставы и покорить Италии Египет вместе со всею восточною империею. — Так хвалился человек, которому не пришлось называться царем и в продолжение одного целого года. Увлекшись словами каких-то прорицателей, обещавших ему, что он без боя овладеет Африкою, Аттал не послушался ни Алариха, советовавшего послать небольшое войско в Карфаген для истребления там поставленных Гонорием правителей, если бы они вздумали противиться, — ни Иоанна, имевшего при нем должность начальника придворных чинов, который находил нужным, чтобы Констант получил от Аттала повеление отправиться в Ливию, в качестве посла будто бы Гонориева, и уполномоченный обыкновенною грамотою, называемою указом, лишил власти Гераклиона, которому вверено было начальство над стоявшими в Африке войсками. — Последняя мера, может быть, и удалась бы, потому, что в Ливии еще неизвестно было о правлении Аттала. Когда же Констант, равным образом по совету предвещателей, отплыл в Карфаген, Аттал до того помешался в уме, что не хотел и сомневаться в успехе, но согласно с предвещаниями, быв убежден в покорении Африки, немедленно двинулся с войском к Равенне. — Осведомившись, что войска Аттала, состоящие из Римлян и Варваров, достигли уже Аримина, Гонорий пишет ему, как царю, и отправляя послами людей, занимавших при нем важнейшие должности, объявляет, что он с удовольствием принимает его в товарищи по управлению империею. Но Аттал не хочет разделять власти и объявляет Гонорию, чтобы он выбрал себе какой угодно остров, или место, и жил на нем частным человеком, удержав только принадлежащие царю почести. Дела теперь находились в таком положении, что у Гонория были уже приготовлены корабли, чтобы в случае нужды отплыть к племяннику, как вдруг ночью пришли к Равенне с востока шесть отрядов войска, или около 4000 человек. Царь поручил им охранение стен, потому что не доверял воинам туземным, скорым на измены. Между тем Гераклиан, умертвив Константа, расставил стражу по пристаням и берегам африканским и заградил купеческим кораблям плавание к Риму. Отсюда в Риме открылся голод, и Римляне по этому делу отправили послов к Атталу. Не зная, что предпринять, Аттал возвратился в Рим — под тем предлогом, чтобы посоветоваться с Сенатом. Голод усилился до того, что вместо хлеба стали употреблять каштаны, и даже было подозрение, что некоторые ели человеческое мясо. Тогда Аларих советовал послать против Гераклиана 500 Варваров, но Сенату и Атталу казалось, что Варварам вверять Африки не следует. Когда же наконец ясно стало, что Богу не угодно правление Атталово, то Аларих понял, что он напрасно хлопочет о деле, выходящем за пределы его власти и, получив от Гонория некоторые обещания, открыл с ним переговоры о низвержении Аттала. Итак, по выступлении всех за город, Аттал слагает с себя знаки царского достоинства, снимают также поясы и сановники его; а Гонорий, забывая случившееся, дарует всем прощение и повелевает каждому пользоваться тою степенью чести и тем достоинством, каким кто пользовался прежде. Что же касается до Аттала, то он вместе с сыном оставался при Аларихе, ибо не считал себя в безопасности между Римлянами.
ГЛАВА 9.
О волнении между язычниками и Христианами по случаю возмущения Аттала, также о некоем мужественном Саре, и о том, что Аларих, хитростью взяв Рим, сохранил неприкосновенным храм св. Петра.
Такие события казались довольно неприятными и язычниками, и Христианам Ариевой ереси. Первые, основывая свои догадки на правилах и первоначальном воспитании Аттала, думали, что он открыто примет язычество и восстановит отеческие храмы, празднества и жертвы; а последние надеялись снова овладеть церквами, как было при Константе и Валенте, если упрочится власть его: ибо крещенный готфским епископом Синисарием, он поэтому именно благоприятствовал всем Готфам и Алариху. Спустя не много времени, Аларих, заняв Альпы, местечко, отстоящее на 60 стадий от Равенны, вступил с царем в переговоры о мире. Но некто Сар, родом Варвар, человек, как нельзя более опытный в военном деле, имевший под начальством около 500 воинов, людей все надежных и храбрых, и вследствие прежней вражды оставшийся в подозрении у Алариха, рассудил, что союз между Римлянами и Варварами не принесет ему пользы, и потому, неожиданно напав с своими подчиненными, убил нескольких Варваров. Разгневанный и испуганный этим Аларих, тем же путем возвратился к Риму и, осадив его, взял изменою. При этом он дал позволение толпам своим расхищать, сколько кто может, имущество Римлян и грабить все домы; приказал только из уважения к апостолу Петру сохранить неприкосновенным храм, в котором находится гроб его и которым занято огромное пространство. Вот причина, почему Рим не совсем погиб; ибо спасшихся в храме жителей было весьма много и они-то впоследствии снова населили город.