ами подданных, производя суд, предписывая, что следует, рассматривая обязанности частные и общественные, а ночью читаешь книги и, для чтения их, как носится слух, пользуешься такою лампадою, которая посредством какого-то механизма сама собою подливает масло в светильню, — чтобы никому из придворных не нужно было озабочиваться твоими трудами и насиловать природу борьбою со сном. Так ты человеколюбив, так кроток и к приближенным, и ко всем, подражая твоему заступнику, небесному Царю, Которому благоугодно дождить на праведных и неправедных, сиять своим солнцем (для всех) и доставлять без скупости все всем. Вероятно, чрез такое-то многоучение узнал ты, как слышно, и свойство камней, и силы корней, и действия лекарств, — не менее мудрейшего Соломона, сына Давидова. А добродетелями и его превосходишь; ибо, сделавшись рабом удовольствий, он не до конца сохранил благочестие, — причину своих благ и мудрости; а ты, державный, сластолюбию противопоставив воздержный помысл, по справедливости считаешься самодержцем не только людей, но и страстей души и тела. И если уже надобно сказать даже об этом, то я узнал, что ты побеждаешь всякую прихоть в пище и питии, и ни сладкие фиги, говоря поэтически, ни другой какой плод не могут пленить тебя. Много, что ты коснешься их и отведаешь, благословив наперед Творца всяческих. Привыкши господствовать над жаждою, зноем и холодом в ежедневных подвигах, ты воздержание, кажется, обратил в свою природу. Недавно еще, спеша видеть в Понте город Ираклею и восстановить в нем все, что пострадало от времени, ты предпринимал летнее путешествие по Вифинии. И когда, во время полуденного солнечного зноя, один из копьеносцев, увидев тебя, покрытого пылью и обливаемого потом, поспешил доставить (тебе) удовольствие, — поднес тебе ярко отражавшую лучи солнца чашу с каким-то приятным напитком, разведенным холодною водою: то ты, державный, хотя и принял ее и похвалил того человека за усердие, давая знать, что скоро облагодетельствуешь его с царскою щедростью; но так как все воины с жадностью смотрели на чашу и того почитали счастливым, кто станет пить из ней, то великодушно возвратил ему напиток и приказал употребить его, как угодно. Поэтому, мне кажется несомненным, что своими добродетелями ты победил даже Александра Филиппова. Почитатели его говорят, что, когда он путешествовал с македонянами по безводному месту, — один усердный воин, нашедши воду, зачерпнул ее и принес своему государю; но принесенной он воды сам хотя и не стал пить, однако ж вылил ее. Кратко сказать, мы вправе назвать тебя, по выражению Гомера, царем царственнее твоих предшественников: ибо иные из них, как известно, не приобрели ничего достойного удивления; а другие прославили свое царствование разве одним или двумя подвигами. Напротив ты, державный, соединяя все добродетели, всех превзошел и благочестием, и человеколюбием, и мужеством, и воздержанием, и правдою, и щедротою, и свойственным царскому достоинству великодушием. Твое только управление, из всех когда-либо бывших в продолжение целого века, прославляется как бескровное и не запятнанное убийствами. Ты с удовольствием учишь подданных всему доброму и внушаешь им — усердие к тебе и к обществу доказывать благожеланием и почтением. По всем этим причинам, приступая к изложению церковной истории, я счел нужным посвятить ее тебе; ибо кому с большим приличием мог бы я поднести свой труд, намереваясь изобразить добродетели многих и Богоподобных мужей, описать события вселенской Церкви и показать, сколько встречала она врагов и как всегда находила покровительство у тебя и твоих предков? Ты, знаешь и украшаешься всеми добродетелями, а особенно благочестием, которое, по слову Божию, есть начало премудрости. Прими же от меня это сочинение, рассмотри его и, по указанию верного твоего взгляда, сделав прибавки и исключения, сообщи ему своими трудами надлежащую чистоту; ибо что покажется хорошим тебе, то будет полезно и превосходно для всех читателей. Никто не наложит перста на то, что искушено тобою. Мое сочинение идет от третьего консульства кесарей Криспа и Константина до пятнадцатого твоего. А разделить всю свою историю мне показалось хорошим на девять частей. Первые две книги будут обнимать церковные события при Константине; третья и четвертая — при сыновьях его; пятая и шестая — при племяннике сыновей Константина Великого Юлиане, а также при Иовиане, Валентиниане и Валенте; седьмая и восьмая покажут нам события при братьях Грациане и Валентиниане — до восшествия на престол божественного твоего деда Феодосия. Здесь же будет рассказано и о том, державный Государь, как славный ваш отец Аркадий, вместе с благочестивейшим твоим дядею Гонорием, наследовал власть родителя и получил в управление римскую империю. А девятую книгу я отложил для описания христолюбивых и благочестивых подвигов Вашего Величества, которое да хранит Бог всегда в нерушимом благоденствии, да одолевает оно врагов и попирает их под ногами, и благочестивое свое царство да передает в роды родов, по благоволению Христа, чрез Которого и с Которым слава Богу и Отцу со Святым Духом во веки. Аминь.