Что касается системы церковного права, то в наше время безнадежно устарели как заимствованная из «Институций» св. Юстиниана слишком абстрактная схема, по которой право разделяется на три отдела: лица (personae), предметы (res) и действия (actiones), так и предложенная в XII веке Бернардом Павийским предметная рубрикация: judex (судья) — учение о носителях церковной власти, judicium (суд) — о судопроизводстве, clerus (клир) — о правах и обязанностях духовенства, sponsalia (брак) и crimen (преступление) — учение о церковных преступлениях и наказаниях. В такой рубрикации нет ни внутренней связи, ни настоящей системы.
Опираясь на системы церковного права, разработанные в новое время, мы предлагаем следующий план курса:
1. источники канонического права;
2. церковное устройство (клир и миряне, монашество);
3. органы церковного управления (во Вселенской и поместной Церквах, в епархии и на приходе);
4. виды церковной власти;
5. взаимоотношения Православной Церкви с инославными церквами и государствами.
Источники Церковного права. Материальные источники
Божественное право
Принято различать материальные и формальные источники права. Под материальными источниками подразумеваются лица и институты, создающие правовые нормы. Формальные источники — это документы, памятники, в которых изложены эти нормы.
Первоисточником церковного права является Божественная воля Основателя Церкви. Она действовала в Церкви при ее создании — ей Церковь будет подчиняться «Во все дни до скончания века» (Мф. 28:20).
Божественное откровение содержит в себе полноту истины о Боге и человеке. Догматы веры и нравственные заповеди — главное в Откровении. Но оно включает в себя также и учение Спасителя об устройстве Церкви, о способах поддержания церковного мира и благочиния, о средствах восстановления попранного церковного порядка. Эта сторона в учении Христа носит правовой характер.
Правовые заповеди Спасителя и постановления, изданные боговдохновенными апостолами (о епископах и диаконах — 1 Тим. 3:1-13, об отношении к государственной власти — Рим. 13:1–7), содержащиеся в Священном Писании, а также те заповеди, которые, хотя и не вошли в Писание, но хранились в Церкви изначально, как Откровенная истина, как Священное Предание, составляют, по общепринятой у канонистов терминологии. Божественное право (jus divinum).
Таким образом, область Божественного права не ограничивается правовыми нормами, содержащимися в Священных книгах. Правила, которые Церковь получила от апостолов, даже если они переданы ей не в письмени, а устно, хотя впоследствии и они тоже могли быть зафиксированы письменно (в творениях Мужей апостольских, Отцов Церкви, в постановлениях Соборов), являясь частью Священного Предания, также составляют Божественное право.
Некоторые канонисты ограничивают сферу Божественного права теми нормами, которые имеют абсолютно неизменный характер. При такой точке зрения не все правовые заповеди, включенные в Писание, наделяются авторитетом Божественного права. А. С. Павлов отмечал: «Какой же критерий должно принять для безошибочного суждения о том, что из правил церковно-общественной жизни, содержащихся в Св. Писании, принадлежит к jus divinum и что не принадлежит? Таким критерием может служить только ясно выраженное сознание Вселенской Церкви, что известное правило или установление имеет свой источник в Божественной воле, а не есть только предписание, вызванное исключительно обстоятельствами Церкви первенствующей»[41].
В качестве примера он приводит правило апостола Павла: «Епископ должен быть непорочен, одной жены муж». (1 Тим. 3:2), — и сопоставляет его с обязательным по действующему церковному праву безбрачием епископа. На том основании, что эта заповедь апостола не осталась действующей нормой во все века церковной истории и происхождением своим обязана обстоятельствам «Церкви первенствующей», она выводится А. С. Павловым за рамки Божественного права.
Однако, как представляется, не включать в Божественное право те заповеди, которые, хотя и имеют свой источник в Божественной воле, но не носят абсолютно неизменного характера, а вызваны преходящими обстоятельствами времени, было бы насилием над логикой. Вопрос об изменяемости правовых норм следует отделить от вопроса об их источнике.