Но чем ближе к автору описываемые события, тем сильнее меняется текст. Интервал с 442 по 477 год описан гораздо подробнее — обилие имен, названий населенных пунктов (многие упоминаются один раз), поданные в мельчайших деталях истории отдельных людей, ссылки на конкретных информаторов и даже прямая речь. Однако методика написания не меняется — Виктор не склонен переходить на житийный стиль повествования, и, говоря о конкретных персонажах, он дает те эпизоды, которые призваны продемонстрировать стойкость их религиозных убеждений[1412]. По мнению С.А. Беляева, Виктор вряд ли пользовался «уличной» традицией, скорее среди его информаторов были люди, близкие к королевскому двору[1413]. Правда, относить «протокольный» характер рассказа о судьбе, например. Сатура и Армогаза только на этот счет вряд ли возможно. Достаточно строгие каноны жанра, призванные сделать документальным любое доказательство твердости верующих (и тем более мучеников), несомненно, обязывали автора снабжать свой рассказ «реальными» подробностями.
В ряде случаев Виктор, видимо, сам был свидетелем деятельности выбранного им персонажа (например, епископа Деогратиса). С известной долей вероятности можно утверждать, что очевидцем, позднее зафиксировавшим виденное в своей книге, Виктор становится в 455–456 годах.
Вторая и третья книги носят более личный в плане подачи информации характер. Совершенно очевидно, что автор был свидетелем многих ситуаций, играющих ключевую роль в его повествовании (чтение королевских декретов, примеры пострадавших от гонений вандалов, история Феликса Абиританского, отправка в ссылку пяти тысяч исповедников, изгнание епископов из Карфагена после разгона собора и т.д.). Наряду с этим, большой объем сведений Виктор явно заимствует из рассказов близких ему людей (факты жизни епископа Евгения, с которыми Виктор не мог быть знаком) и циркулировавших в обществе слухов (видения, факты насилия арианских священников, жадность Гунериха). Иначе, как справедливо замечал С.А. Беляев, «трудно объяснить широкий географический диапазон историка, его знакомство с фактами из жизни самых разнообразных слоев общества, конкретные особенности в передаче этих фактов»[1414].
Источниковая база расширяется еще больше: Виктор приводит тексты законодательных актов (правление Гунериха). Меняется описание взаимоотношений государства и Церкви — это теперь один из центральных вопросов. Данный аспект внутренней политики выходит на первый план. Католики-римляне стали одной из мишеней религиозной политики Гунериха. Их обвинили в ереси, намереваясь впоследствии уничтожить и саму Церковь. Как считает С.А. Беляев, комплекс мер, предпринятых Гунерихом, явно свидетельствует о намерении короля ликвидировать католическую церковь как таковую[1415]. Обвинение в ереси, лишение церкви прав юридического лица, конфискация церковного имущества, запрет поставлять новых священников и, наконец, массовая ссылка верующих — вот те меры, с помощью которых Гунерих намеревался реализовать свой план.
Собственно гонениям посвящена третья книга сочинения Виктора. Автор акцентирует внимание на двух сторонах деятельности Гунериха — законодательной и «физической». Всеобщность гонений призваны подчеркнуть не только их география (уже не только Карфаген, но почти вся Северная Африка), но и систематичность, и тотальный характер законодательной активности государства, направленной против Церкви, а также особый акцент на массовости и социальной всеохватности преследований.
Стиль повествования у Виктора простой, но литературный, местами не лишенный риторического изящества — еще Эли дю Пен отмечал, что история гонений написана «в простой и трогательной манере»[1416], а Д. Лирон характеризовал ее так: «Книга написана простым языком, однако очень трогательно, ярко и живо»[1417].
Завершая краткую характеристику «Истории гонений» Виктора из Виты, хочется привести простые, но верные слова Д. Лирона: «Есть причины считать этот труд одним из самых значительных памятников, дошедших до нашего времени, причем относящегося не только к Церкви Африки, но и ко всему древнему христианству»[1418]. Африканскому епископу действительно удалось «создать не просто памфлет для своих современников... но и труд для потомков»[1419].
Филосторгий. «Церковная история»
1416
Du Pin E. Nouvelle bibliotheque des auteurs ecclesiastiques, contenant ľhistoire de leur vie, eτό. Vol. 2. Paris, 1693. Р. 255.