О разном мы говорили… но… но вот что… Он… он очень много говорил мне про исповедь. Вот исповедь. Да. Очень много говорил про нее. И… Ты знаешь, я поняла… я поняла, что… что мне очень хочется исповедоваться. Вдруг, как-то неожиданно очень, знаешь. Наплывом каким-то. Это… это словно то, что мне нужно. Меня все это так одухотворило, так одухотворило (!) — словно… меня никогда так… Вот, знаешь, я словно поняла, что исповедь — это то, что… к чему мне нужно прийти. Более того — это то, к чему я шла все это время; что вот Бог — спасение мое, что уповаю на Него и не боюсь; ведь Господь… Господь… Господь — сила моя… Ох, уже двенадцать часов и… две минуты… Я же… я же опоздаю сейчас… Ладно, это я о своем…
Сегодня же… Сегодня же… Не завтра, нет. Не завтра! А сегодня! Сегодня же исповедуюсь!.. Я словно… я словно… наконец-то нашла выход, словно верю, что искреннее раскаяние поможет мне… к чему-то подведет, что ли… Верю!..
Мне вот почему-то… почему-то сейчас притча вспомнилась, которую мне отец Афанасий рассказал. Простая вроде, но красивая, конечно… В душу впала, знаешь. Все-таки… все-таки христианские, православные притчи чему-то учат — так еще к тому же и… наверное… нет, не греют, но… дают веру, что ли… Батюшка словно увидел насквозь мое уныние сегодня. Словно все… все сводилось к нему. Меня это удивило. Словно… словно он видел мою душу насквозь. И я это… ощущала.
Да!.. Удивительные люди все-таки пастыри Церкви…
Витал по миру падший дух уныния — Акедион. Портил он радостным людям настроение, заставлял их тосковать и страдать. Доселе он слыл невидимым, и никто из людей никогда не мог смотреть ему в глаза. Решил он вывести из колеи трех друзей. Первому он ниспослал ссору в семье — тот не выдержал, не попытался ничего восстановить; развелся, спился и вскоре умер. Второму — послал смерть сестры, единственного родного ему человека. Не выдержал: спился и вскоре умер.
А третий — истинно верующим оказался. Акедион к нему с одной стороны пытался подойти, с другой — тщетно! Не поддается третий друг испытаниям злого духа.
Тогда Акедион решил лишить его накопленных средств. А он:
— Господь дал когда-то — время пришло отдавать! Ему виднее, Бог мой, и я уповаю на Него! А вдруг… мне эти деньги несчастья бы принесли?.. Господу виднее…
Акедион неистово ярился. Ему хотелось завладеть душой третьего друга, притом настолько сильно, что все свои силы он направил на это дело. Падший дух уныния в итоге сделал так, что мужчину лишили работы. А он:
— Сам виноват, сам! Начал неответственно подходить к ней! А меня недавно повысили!.. Плохо… плохо трудился, значит. Ну и Бог с этим! Ничего! Зато… Больше теперь стану уделять времени семье дорогой. Слава Богу за все! Он — Бог мой, и я уповаю на Него!..
Понял Акедион, что уж очень любит мужчина семью свою. Разозлившись до невозможности, вскрикнул злой дух:
— Вот так, значит?! — и послал его дочке тяжелую болезнь. Настолько тяжелую, что почти неизлечимую.
Пошатнулось состояние мужчины. Но, узнав про это, он сразу же посмотрел ввысь и сказал:
— Господи! Ведь в хвори всякой Бог недалеко, совсем недалеко. Верю, все пройдет! Бог мой, я уповаю!
И явился ему свет, и вместе со светом — Акедион. Потеряв свою невидимость, злой дух уныния стал бессильным и сгорел от ярких, пылающих, верящих в Господа глаз мужчины. Мелкие исчадия Акедиона доныне пытаются умертвить людей несчастьями, заставить впасть их в уныние и совершить самый страшных грех на Земле. И только истая вера в Господа дает возможность не потеряться и жить дальше, веря в завтрашний день…
А… а после разговора с отцом Афанасием я… я все-таки зашла в церковный сад. Все-таки зашла — очень хотела на него посмотреть… и, наконец, зашла. И, знаешь, — очарование. Невероятное очарование… Он такой… такой… его не описать словами. Нашими, русским нашим языком. Не описать. В нем я впервые ощутила спокойствие. То самое спокойствие, к которому я стремилась все это время. Которое так хотела… хотела наконец-то почувствовать в своей душе. Хотя, знаешь, нет… нет — мысли просачивались, но я и пыталась успокоиться. Откинуть их в сторону. Получалось. Потом мысли снова просачивались. В итоге… в итоге, помню, села птичка маленькая… такая и начала петь. Песню такую, знаешь, легкую… Протяжную. И мысли ушли. Вмиг. Помню, я очень этому удивилась. Я, которая никак… никак не могла выкинуть эти мысли из головы… ой… И, прости… птичка. Помню, она села на деревце. Меня… меня это почему-то так умилило, что… что я так широко улыбаться начала… что… Впервые за долгое время, кстати… И… и как-то, знаешь… я вдруг поняла, что в жизни есть много всего интересного, приносящего радость…