— Выключите аккумулятор и этим, — сказал он, вытаскивая из-под сиденья маленький огнетушитель, — вы потушите пожар. Часа через два сможет довести шофер вашу машину до хорошего гаража.
Он сел за волан и его машина, закряхтев, сдвинулась с места.
— Что за духи, черт возьми, употребляете вы, мой дорогой Жак? — сказал, обращаясь к Малеру, Мехмед, — они мне удивительно нравятся, я уверен, что женщину — в особенности вашу европейку — они могут свести с ума.
— Но и вы не промах, — ответил Малер, — я уверен, что и у вас для них в запасе самые невозможные вещи.
— Вы правы.
Говоря это, Мехмед порылся у себя в саквояже и вынул оттуда изящную коробку с разноцветными всех форм конфектами, — это зовется «Поцелуй Востока». Попробуйте. А это, — сказал он, открывая пробку на прелестном граненом флакончике, — это «Радость жизни». — Малер, заинтересованный, положив в рот конфекту, наклонился над флаконом. — Дивно, — произнес он и завалился на спинку сиденья.
Несколько минут, не шевелясь, зорко, в упор смотрел на него Мехмед. Малер не шевелился, погрузившись в сон. В Каннах за ними последовал двухместный маленький спортивный автомобиль, в котором сидели Лиза и доктор. Когда огни Канн перестали виднеться, Андрей остановил машину. Мехмед пересел к Андрею. Рядом с Малером, взяв все его документы и бумажник, поместился доктор.
— Лиза, ты останешься с Стеверсом. Мы не сможем тебя ожидать, так как немедленно нам нужно будет уничтожить все следы. Если тебе не понравится, поселись, где хочешь, но не теряй связи. Знаешь с кем. Мы не сможем ждать ни Билля, ни Элен. Пусть они сделают вид, что помирились, можно проделать это проще, и пусть продолжают на твоем автомобиле свой путь вокруг света, но тоже не теряя связи.
Поцелуй их.
Несколько рукопожатий и Лиза осталась сама. «Ланчо» еще раз мелькнул на повороте; ей показалось, что кто-то из него машет ей рукой; из-за навернувшейся ей на глаза слезы она не смогла рассмотреть. Дорога на Вентимилию, по которой скрылись ставшие ей близкими люди, была пуста. Со стороны Канн приближался грузовой автомобиль. Лиза села за руль и, проехав еще вперед сотню метров, повернула автомобиль и, дав газ полным ходом, нигде не задерживаясь, покатила в Ниццу, желая как бы встречным ветром разогнать печальные мысли.
На границе тяжело больному финансисту, часто теряющему сознание, спешащему с домашним доктором и секретарем в свою виллу, куда завтра должны собраться на консилиум все лучшие швейцарские и итальянские доктора, все шли навстречу. В семь часов утра, оставив за собой Сен-Ремо, «Ланчо» уже карабкался в гору по дороге к Лаго Маджиоре.
В начале тенистой длинной аллеи, ведшей в виллу, стоял извещенный Биллем Мирано. Немногочисленная прислуга виллы была еще Стеверсом отпущена в отпуск при его отъезде на Ривьеру. Сторожа же рано утром Мирано услал с письмом к Шимеру, прося того под каким-нибудь предлогом задержать его до вечера. Кухарку же он услал в Сен-Ремо выяснить условия регулярной поставки морской рыбы для Стеверса. Из открытого гаража, куда сразу въехал «Ланчо», Малер, вложенный на всякий случай в огромный сундук, прикрепленный сзади к автомобилю, общими усилиями через кабинет Стеверса был отнесен на «Церон». Доктор и Андрей остались с ним, приводя его в себя. Мирано и Мехмед, захватив с собой увесистый ящик, вернулись в гараж. Прежде всего они вылили весь оставшийся бензин, масло и воду, разлив их на земле за гаражом. Затем, поставив аппарат, включили его в электрический штепсель, бывший в гараже, и Мирано, держа руками эластичный кабель, выходящий из аппарата, начал по очереди направлять его на отдельные части автомобиля. Мирано неутомимо поливал машину невидимой струей огня, пока неметаллические части машины не сгорели, а металлические не образовали бесформенную груду спекшегося металла. Когда нечего было больше сжигать, Мехмед понес аппарат обратно на «Церон», а Мирано из водопроводной кишки начал поливать металл. Это продолжалось долго. Когда металл охладел настолько, что до него можно было дотронуться рукой, он в несколько приемов перенес его на «Церон», привязав его снаружи таким образом, чтобы можно было вдали от берега, отвязав веревку, сбросить эти куски в озеро.
Уничтожив все, что могло указать на присутствие их на вилле, Мирано позвонил к Шимеру, прося его приехать к нему на ужин. День уже клонился к вечеру, когда Шимер вместе со сторожем въехали во двор виллы. Поужинав с ним, Мирано приказал кухарке и сторожу идти к себе и, перейдя с Куртом в рабочий кабинет, выждав короткое время, спустил ставни. Он написал коротенькое письмо сторожу, уведомляя его, что неожиданно вызван в Ниццу. Затем, открыв перед удивленным Шимером шкаф, по туннелю начал с ним спускаться вниз. Их спуск продолжался долго, до их ушей все явственнее доносился гул разбивающихся о скалы волн. На озере был сильный ветер. Наконец, спуск кончился, перед ними блеснула вода, а на ней вплотную к набережной колебался на воде «Церон». По удобному мостику они перебрались на его палубу, а оттуда через открытый люк спустились вовнутрь. Там их ждал Андрей, который, поздоровавшись с Шимером, попросил их пойти за ним. Миновав ряд кают, они вошли в салон, в котором находились трое: Мехмед, доктор и пришедший в себя Малер. Малер все время благодарил Мехмеда, рассказавшего ему, как он, вероятно, от переутомления, не доезжая Канн, упал в обморок. Мехмед его уверил, что сейчас с минуты на минуту должен появиться вызванный им лучший доктор, который скажет, можно ли ему продолжать путь.