Прежде чем Лили сумела сообразить, что это могло значить, комната погрузилась в темноту. Послышался легкий скрип двери. Лили перепугалась. Прижавшись к стене, она начала звать Вальдена. В ответ блеснул сноп света карманного прожектора, упав на дверь. На пороге, держа в руках поднос, стоял приятель Вальдена. На подносе, скаля зубы, лежала голова поросенка. Прежде чем Лили смогла что-либо произнести, в комнате вспыхнул свет. К Лили подошел Вальден и, став рядом, торжественным голосом произнес:
— Начинайте.
— Что? — спросила, окончательно сбитая с толку, Лили.
— Помолчи, Лили, — укоризненно сказал Вальдеи, — хоть во время нашего венчания.
— Какого венчания? — не веря собственным ушам, спросила она.
Державший в руках поднос с головою прервал ее.
— Согласен ли ты, Вальден, жениться на Лили?
— Согласен, — ответил Вальден.
— Да что же это в конце концов? — пролепетала растерявшаяся Лили.
Ей не дали опомниться:
— Согласны ли вы, Лили, выйти замуж за Вальдена?
— Согласна! — неожиданно для самой себя произнесла она.
Спохватившись, она попыталась протестовать, но было поздно. Перед ней вырос стоявший в стороне второй приятель Вальдена и надел им на руки обручальные кольца.
От поросенка отсекли уши.
— Верность на всю жизнь, — произнесли приятели, подымая бокалы.
Засунув ухо поросенка в рот, Вальден и Лили его ели, не спуская друг с друга глаз.
— Все? — спросил Вальден, проглатывая ухо.
— Все, — как эхо, повторили приятели.
Лили ничего не успела сказать, так как Вальден зажал ей рот поцелуем.
— Лили, что с тобой? — раздался над ухом голос Вальдена.
Вместо ответа Лили забилась в истерике. Шар, лежащий на полу и опрокинутая колонка — объяснили взволнованному Вальдену причину истерики. Подняв шар, он, улыбаясь, предлагал Лили взять его в руки. Продолжая всхлипывать, Лили отрицательно качала головой. Когда, наконец, она взяла шар в руки, ее настроение резко переменилось. Она быстро научилась менять цвет излучаемого шаром света. Как фея, Лили стала слать из своих рук на Вальдена то золотистый, то розовый, то лазоревый свет. Ей стало стыдно. Испугаться такой дивной игрушки! Вальден, укоризненно кивая головой, радовался вместе с ней.
VII
Окутанный клубами табачного дыма Арнольд, часами не двигаясь, смотрел перед собой. Он напряженно думал об одном и том же, тщетно пытаясь связать в одно целое: дядю, Вальдена, Никлая и мафию. Временами казалось, что решение назревало. Временами он приходил в отчаяние. В том, что связь между ними была, он не сомневался. Все говорило за это. Но не было фактов. Никлая мертв. Дядя? Воспоминание о нем вызывало глухую ненависть. Он два раза пытался после визита к нему посетить Бэби и два раза, войдя в дом, натыкался на детектива.
Вальден? Поговорить разве с ним? Но что он для него? Племянник пресловутого Джильотти и только. Нет. Нужно самому добиться фактов. Но как? Как найти их? В сотый раз Арнольд перечитал заметку, сделанную им в блокноте. Это был перечень справок, выданных за последние годы Вальдену. Все выданные справки касались местоположения сети подземных каналов. Но что можно было почерпнуть из этого? Вальден брал справки почти о всех районах. Он интересовался даже и пригородами. Чтобы обойти или объехать все места, которыми интересовался Вальден, не хватило бы жизни десятка людей, а не то что его. Нет, нужно было искать другую исходную точку. Нужно было придумать что-то другое, но что именно?
Было далеко за полночь. Постепенно замирала уличная жизнь. Отчаявшись в своих поисках, Арнольд подошел к окну. Высоко над крышами небоскребов в ночном небе светилась реклама.
— Мы сильнее смерти! — прочел он рекламу патентованного лекарства.
Перед глазами у Арнольда встал образ Вальдена, отваливающего могильную плиту.
«Кладбище, — молнией мелькнуло у Арнольда. — Каналы в районе старого кладбища. Там разгадка. Там».
Почти крича, бросился к письменному столу. Дрожащими пальцами он перелистал блокнот и, облегченно вздохнув, лег, не раздеваясь, на кровать. Вальден ни разу не взял ни одной справки, касающейся районов, прилегающих к кладбищу.
— Он их знает, — шептал, засыпая, Арнольд, — завтра и я их буду знать.
Держа в руках ручной прожектор, Арнольд сошел с последней ступеньки. Он очутился на набережной. Так, саркастически улыбнувшись, назвал он выложенные базальтовыми плитами дорожки вдоль канала. У его ног струились отбросы города. От них исходил одуряющий запах. Почувствовав, что ему станет дурно, Арнольд надел маску и осторожно пошел вдоль канала. Шел он медленно, осматривая кругом стены и сводчатый потолок. На спине был одет мешок с инструментами, в руках он нес портфель, набитый планами каналов и картой местности. Через час ходьбы канал расширился. То и дело, вспугнутые лучами прожектора, из корыта канала выскальзывали тени. Это были крысы. Чем дальше Арнольд продвигался вперед, тем их становилось больше. Дорожка, по которой он шел теперь была вымощена старинными каменными плитами. Зазоры между ними были заделаны кирпичом, истлевшим во многих местах. Арнольду стало ясно, что когда-то этот ход служил совсем для другой цели. Слева и справа в корыто канала выходили трубы. Корыто стало наполняться мутной грязной водой. Стало легче дышать. Снаружи шел дождь. Арнольд ясно понимал, что сейчас нужно с напряженным вниманием все осмотреть. Но одновременно с этим он чувствовал, что устал. Начало давить одиночество Крысы, нагло шнырявшие вокруг, начинали беспокоить. Выхода не было. Он зашел чересчур далеко. Нужно было идти вперед во что бы то ни стало. Кое где встречались вентиляционные окна. По ним до поверхности земли по корявым стенам, пользуясь их выступами, пожалуй, без труда могли доползти крысы, но человек не мог бы это сделать. Звать на помощь, кричать было совсем безнадежно. Нагрузив мешок на спину, Арнольд пошел вперед. Канал, по которому он шел сейчас, носил на себе кой-какие знаки ухода. Кто-то, правда, редко, может быть, раз в несколько лет, но все же заглядывал сюда. С напряженным вниманием, исследуя стены пядь за пядью, Арнольд медленно продвигался вперед.
Неожиданно канал, резко завернув влево, пошел на восток. Он уже прошел кладбище, теперь он шел пустырем.
Под ногами что-то звякнуло. Арнольд, с трудом сохранив равновесие, направил луч света на предмет, на который наступил. Под ногами у него лежал блестящий тоненький собачий ошейник. Арнольд протянул к нему руку, но тотчас же брезгливо ее отдернул. Ошейник был вымазан весь в крови. Преодолев неприятное чувство, охватившее его, он поднял ошейник. На пластинке, вделанной в него, стояло «Неро».
— Неро, — с досадой произнес Арнольд, — тысячи таких Неро шатаются по городу, но как он сюда попал?
Прожектором он стал осматривать канал. Кроме грязи и листьев, несомых быстрой струей, в нем ничего не было видно. Вода в канале наросла настолько, что покрыла собой отверстия вливающихся в нее труб. Впереди себя, шагах в пятидесяти, он прожектором осветил большое черное пятно. Подойдя ближе, Арнольд вздрогнул, мороз пробежал у него по коже. Пятно, занимавшее всю ширину тротуара, копошилось, жило. Это были крысы. Арнольд пересилив страх, подошел еще ближе. Ни Арнольд, ни свет прожектора не испугали крыс. Взвизгивая от ярости, кусая друг друга, крысы поедали собаку. Арнольд вернулся к месту, где нашел ошейник. Внимательно осмотрев плиты, Арнольд увидел пятна свежей крови. Пятна обрывались у борта канала.