После этого царю представляют очевидцев битвы. Сначала старуху. «Сколько тебе лет? — Сто десять. — Откуда ты так точно знаешь? — недоверчиво спрашивает Николай. — Спроси у них, там записано!» — упорствует старуха, указывая на местную церквушку, имея в виду метрические книги. Но для Алеши интереснее ветеран войны с тех лет. Генерал-майору Войтнюку сто двадцать два года! Как захватывающе слушать, когда он начинает рассказывать, как увидел приближающихся французов. Он ясно вспоминает каждую деталь этой решающей битвы, даже может указать место на поле боя, где был ранен.
Алеша не может отвести от него взгляда, и царь просит генерал-майора постоять рядом с ним и престолонаследником во время божественной литургии. На колени старик опускается без помощи костылей.
Следующий день не менее волнующий для Алеши. В праздничном параде принимают участие депутации всех полков, а также батальон гардемарин, сражавшийся в этой исторической битве. При этом исполнялся тот марш, который в 1814 г., через два года после провалившейся попытки Наполеона взять Москву, был сочинен по случаю вступления русских войск в Париж[60]. В конце парада возлагаются венки на те позиции, где сто лет назад стояли предки русских и французов. Наконец, царь медленно объезжает на коне поле битвы — в сопровождении звуков царского гимна из уст тысяч певцов.
Празднества же в самой Москве складываются — и не только для Алеши — скорее натянуто, чем интересно. В дворянском собрании в рамках приема московской аристократией царь получил из рук предводителя дворянства Московской губернии Самарина[61] знамя 1812 года. Княгиня Васильчикова вспоминает об этом вечере и о впечатлении, оставленном царской семьей:
«…Самарин зачитал свою приветственную речь машинально, как то обыкновенно бывает в подобных случаях. По сравнению с ней ответная речь представляла собой разительный контраст, так как Николай был отличным оратором. Голос у него был приятный и полнозвучный и, не будучи особенно громким, был слышен по всему огромному бальному залу; его акценты и риторические паузы были настолько естественны, как будто он говорил экспромтом. Его полный задора взгляд, скользивший по собравшимся, еще более повышал очарование его слов. Царица Александра и пятеро их детей тоже присутствовали. В свои на то время примерно сорок лет она выглядела еще необычайно хорошо и в тот день определенно была самой красивой женщиной в зале. Незадолго до этого у маленького престолонаследника вновь повторилась падучая, что всякий раз вызывало отечность, затруднявшую его ходьбу; поэтому его внес казак. Его красивое лицо производило совершенно радостное впечатление, и он, как и его четыре сестры, демонстрировал такую смышленость, что при каждом публичном появлении ребенок сразу бросался в глаза».
«Всегда, когда что-то интересное, я не могу ходить!» — сокрушался Алеша в подобных случаях. Он жалел о том, что выглядит в глазах общественности слабым, даже не могущим стоять на собственных ногах, все же в следующее мгновение происходящее вновь его очаровывало, и он забывал о болезни.
Вечерний банкет для офицеров в ратуше; поминальная служба по царю Александру I, известному победой России над Наполеоном, в московском храме Христа Спасителя, который был построен на собранные народом средства; ужин для потомков участников сражения 1812 года, наконец, большой военный парад четырех армейских корпусов — 75000 человек — на Ходынке под Москвой. После посещения Исторического музея Алеша получил еще больше впечатлений о Бородинской битве.
При посещении древнего города Смоленска, подобно многим древнерусским городам живописно раскинувшегося на холме, Алеша принял участие в приеме, устроенном местным дворянским собранием. При этом в руке у него оказался бокал шампанского; незаметно от дядьки и родителей он его с наслаждением опустошил — и, предположительно, даже еще один, пока оживленно беседовал с дамами из высшего общества, и всякий раз особенно ликовал, когда из области желудка доносились булькающие шумы.
Его родители узнали об этом лишь на обратном пути из Смоленска в Москву; в течение всего путешествия Алеша, будучи в замечательном настроении, сыпал рассказами о том, как позабавился в тот вечер, и передал им суть своих светских бесед.