— Печально.
— После этого скандала я потребовала от него развода.
— От меня что-то нужно?
— Нет. Как только стало известно, что ты вернулся, усмирил поляков и в статусе цесаревича находишься в Санкт-Петербурге, он быстро подписал все необходимые документы и, захватив с собой детей, уехал из Москвы.
— Я его так напугал?
— Он знает, что мы были близки.
— Откуда?
— Я сказала, — Наталья потупилась. — Во время одного из скандалов он обнажил кортик и полез на меня. Я испугалась и закричала, что ты его сотрешь в порошок, если он еще хотя бы пальцем меня тронет.
— Ясно. — Александр улегся на спину и задумался.
— Мне не нужно было говорить? — Наталья встревоженно посмотрела на цесаревича.
— Наташ, все нормально. А как дела с комиксами?
— С ними все отлично. Мы каждый месяц выпускаем их огромным тиражом в пятьдесят тысяч экземпляров, половина которого на немецком языке.
— В самом деле?
— Да. В Германских землях он стал очень популярен.
— А по деньгам как?
— Издательство приносит доход. Причем существенный. Это, конечно, странно, но факт. За прошлый 1862 год при общем тираже в полмиллиона экземпляров разными номерами, мы смогли выручить с них около двухсот тысяч рублей.
— По сорок копеек с номера? Неплохо. И хорошо покупают?
— Очень хорошо. Оказалось, что красочный нейтрально-сатирический журнал в картинках — очень популярная вещь. Причем нам удалось пресечь попытки выпуска аналогичных журналов через суд и получить еще двести тысяч в виде компенсаций.
— Отменно. — Саша довольно покивал и хмыкнул. Прибыль, пусть и небольшая, нарисовалась оттуда, откуда он ее не ждал, так как изначально считал проект чисто дотационным.
— Но это еще не все. Нам поступило предложение от ряда известных и весьма интересных деятелей Великобритании и Франции.
— Да? — Александр повернулся на бок. — И что они хотят?
— Расширения тиража. Нам предлагают выкупать по пятнадцать тысяч экземпляров ежемесячно по розничной цене, если мы их переведем на английский и французский языки. А это еще двенадцать тысяч рублей сверху за каждый месяц.
— Итого, за три года семьсот тысяч рублей и перспективы получать еще тридцать две ежемесячно. Расходы на создание типографии покрыты?
— Да. С учетом всех расходов и выплат сейчас на счету издательства находится сто двадцать семь тысяч рублей.
— Маловато. У нас же не так много сотрудников.
— Левшин, после твоего отъезда, настоял на том, чтобы вложенные в нас средства был оформлены как кредит в пользу Дворянского банка. Мы его полностью закрыли.
— Каков кадр! — Цесаревич аж привстал. — Наглец!
— Саш, я думаю, на него давили. Не злись. В конце концов мы в выигрыше и никому ничего не должны.
— Это ты, конечно, хватила, но по делу издательства действительно вроде бы все хорошо.
— Ваше императорское высочество, — Наталья подсела к Александру и обняла его, — рассказывайте, какие у вас проблемы. Может быть, ваша подруга сможет вам помочь. — В этот момент вошли массажистки и начали сеанс народной медицины Юго-Восточной Азии.
Через два часа они отдыхали в той же комнате, лежа на мягких кушетках и распивая ароматный чай.
— Понравился мой гарем? — Саша лукаво улыбался.
— Да… знаешь, это впечатляет. Только страшно немного было, когда они меня ломали.
— Эх… сейчас бы баньку, — великий князь сладко потянулся и зевнул.
— Не знала, что она тебе нравится.
— Обо мне люди вообще мало что знают. Должность у меня такая — человек-миф… человек-сказка. А если императором стану, то и подавно. Не жизнь, а кислота начнется. Да и сейчас не легче. Дел по горло. Вот только ты и отвлекла.
— А что за дела? Может быть, я помогу чем? — Наталья сексуально улыбнулась, смотря на великого князя блестящими глазами и поигрывая обнаженным до самой груди плечом.
— Наташ, эта помощь, конечно, очень соблазнительна, но я вынужден отказаться. Ты моя соратница, а не любовница. Извини меня, конечно, но так с соратниками поступать неправильно.
— Какой ты сегодня грубый, — сказала Наталья томным голосом, чуть прикусив нижнюю губу.
— Да уж, игривости тебе не занимать, — по-доброму рассмеялся Саша и отпил немного чая, смакуя насыщенный, терпкий вкус напитка.
— Саш? Рассказывай! Ты изводишь меня, я не усну, пока не узнаю, какие проблемы тебя тревожат.
— Так ты же и будешь ходить с мешками под глазами. Оно тебе надо?