Небывалый, поднятый в короткий срок, патриотический подъем, подкрепленный, подключившейся к делу, православной церковью, привел к тому, что армию стало записываться много народу. Это и старые офицеры и те, кто не принял правление Елизаветы и после падения с Олимпа Миниха, подал в отставку, даже мещане записывались, а некоторые помещики присылали не самых худых своих крепостных для службы.
Последние данные, с которыми я ознакомился прежде, чем запрыгнуть на коня, были следующими: сорок семь тысяч записанных в армию, среди которых офицеров до пяти сотен. Пусть офицеров и мало, но после первых боев все равно будут подразделения, которые пойдут на переформирование со своими командирами, так что резерв формируется хороший. И очень важно было своевременно подготовить множество магазинов и арсеналов, в том числе не утилизировать и старое оружие. Даже порох был частью закуплен у Пруссии, так как русская выделка, пусть и росла, но не соответствовала, по моим меркам, уровню воюющей державы.
— Ну, брось, Катэ, ты только держись тут, устрой, как договаривались прием для помощи русскому воинству, выпускай журнал, подготовь дома для инвалидов. Работы много, времени скучать не будет, да деток смотри, Аннушка уже какая большая, — успокаивал я Екатерину, при этом на душе было неспокойно.
Что-то в наших отношениях становилось не так. Ночью, во время плотских утех, все реже проблескивали огоньки страсти, вокруг жены начинали роиться всякие личности, прежде всего иностранного происхождения. Никто не предпринимал попытки сойтись ближе с моей супругой, знаки внимания исподволь Екатерина принимала.
— Береги себя! — сказала жена и перекрестила, а я поспешил пришпорить коня, никогда не любил долгие проводы.
Война, по сути, еще не началась, но то, что она разверзнется, сомнений не было. Как и в прошлой истории, только уже во времена правления Екатерины Великой и с небольшими нюансами, поводом для войны станут действия поляков. Станут, ибо уже случились, но последствия только проявляются. Польский отряд напал на русскую миссию Генриха Ивановича Гросса [в реальной истории был посланником Российской империи в королевстве Франция в 1748−1750-х годах], этот ставленник партии Шуваловых направлялся для налаживания отношений с Францией через Австрию. Вице-канцлер Воронцов посчитал, что случился наилучший момент, после истории с английскими каперами, для урегулирования отношений с французами. На миссию напали близ Львова, Генрих Иванович был ранен, большая часть его помощников и прислуги перебита. Замешан в этом деле был секретарь русского посольства в Варшаве Ян Ржычевский [в реальной истории действительно являлся секретарем русского посольства в Варшаве], а так же отряд беглого русского рекрута — креатуры клана Огинских.
Нападавшие на русскую миссию сбежали в Крымское ханство, вернее, к их вассалам — в буджанскую орду, а Огинские поручились поддержкой Радзивилов и отказались реагировать на произошедшее, переча воле польского короля Августа III. Татары отказались выдавать нападавших, причем представитель буджанской орды ответил в очень грубой и оскорбительной манере.
В данной ситуации, если поддаться эмоциям, то можно начинать войну и с Польшей. Кроме того, поляки начали мелко, но порой чувствительно, пакостить. К примеру, до меня дошли сведения, что некий шляхтич Каминский в районе Великих Лук потребовал убраться вон русскую пограничную заставу, утверждая, что это его земля. Дерзкого поляка проигнорировали, и тогда он, собрав отряд, скорее всего, для провокации. Все было заранее подготовлено, напал не только на заставу, но и совершил рейд по ближайшим деревням уже на русской территории [сюжет с действиями Каминского имел место и приведен с небольшими искажениями], чудил и Бобруйский староста Станислав Лопат, который стал в одностороннем порядке облагать огромной пошлиной русских купцов, поощряя контрабанду. Объявили поляки и о неправильной границе в районе Киева, что требуется демаркация и, естественно, в пользу Польши.