— Уверен, что осада может продлиться и месяц, с двумя дивизиями сейчас взять город вряд ли получится, но вот осадить его — вполне. Уже через неделю придут десять тысяч калмыков, еще через две должны подойти подкрепления от гвардии и лейб-драгун. Так что под Очаковым будет уже тридцать пять тысяч, — произвел расчеты генерал-поручик Румянцев.
— Для сдерживания — более чем достаточно, если к Очакову не будет подмоги с моря, — согласился Виллим Виллимович Фермор.
— Тогда, господа, нужно двигаться, инженеры Христофора Антоновича Миниха уже должны наладить переправу через Днепр, знаю, что плотов навязали преизрядно, — закончил я Военный совет.
Кинбурнская коса была взята с ходу, маленький гарнизон крепости после двухчасового артобстрела сдался. А по Днепру начали активничать небольшие суденышки запорожцев.
Оставить Суворова и идти дальше не получилось, турки решили остановить русских здесь и сейчас. Возможно потому, что далее, у Хаджибея у неприятеля было мало сил, по крайней мере, недостаточно для противостояния нам.
Битва при Очакове оказалась кровопролитной и жестокой, османы успели подвести существенное подкрепление, осознав наши намерения. Турки старались реабилитироваться, к городу подошли два линейных турецких корабля — главные силы в Черном море и не позволяли подойти нашим силам близко к побережью. Семидесятитысячная османская армия, состоящая из татарской конницы и непримиримых ногайцев, усиленная дивизией османской пехоты и пятнадцатитысячным корпусом янычар, совершала отчаянные атаки. Три дня длилось сражение. Турки со своими вассалами выходили из-под защиты крепостной артиллерии очаковской крепости и старались прорвать наши порядки. Мы же вгрызались в землю, словно кроты, инженерный полк не переставал изготовлять рогатки и по ночам рыть волчьи ямы, устанавливать фугасные заряды, рыть флеши и ретраншементы. Вот действительно получалось, что главное оружие солдата — лопата.
Только на третьи сутки практически непрерывных боев наметился перелом в сражении — наконец, получилось заманить в огневой мешок не менее двадцати тысяч неприятельской конницы. А потом богатыри Суворова в его же манере пошли в решительную атаку. Быстрый шаг, выстрел, бег и работа штыком. С флангов по неприятелю, используя уже если не преимущество, то паритет в коннице, начали отрабатывать наши иррегуляры — калмыки, башкиры, отряд запорожцев, недавно реорганизованный Сумский гусарский полк, а так же полк уланов. Может, последнее решение по кавалерийской атаке было ошибкой, так как встречные бои конницы легкими не были, нашим кавалеристам часто не хватало опыта, а своих степняков мы придерживали, они уже научились преследовать врага, вот пусть и добивают.
Получилось рассеять противника, сломать его организованное сопротивление, частью отсечь от крепости и уже пустить во все тяжкие калмыков и башкир. Наутро пластуны принесли вести, что Арслан Герай убит, как и вся его свита полегла в отчаянной попытке вырваться на степные просторы. Турецкое командование переправилось на корабли, которые уже ушли в море. Но крепость не сдалась. Там все еще насчитывалось не менее десяти тысяч защитников, многие из которых были непримиримыми крымцами, менее приспособленными для боевых действий в стесненных условиях фортеции, но при этом преисполненные решимости. Суворов начал готовить дивизию егерей и дивизию гренадеров к решительному штурму, ну а остальное войско, чтобы не терять темп, пошло далее. Открывались удивительные возможности, когда крупные силы османов рассеяны, или уничтожены, а крепости еще не стали столь существенным препятствием, как того запланировали французские инженеры.
Наши пакетботы, как и захваченные в Керчи фрегаты и пять галер проходили доукомплектование и одновременно блокировали с моря Ени-Кале — крепость с противоположного берега, не дающей ранее, наряду с Керчью выхода русским кораблям из Азовского моря. Да и строить действительный флот в Азове, к слову, разрушенному по Белградскому соглашению, или на Дону, не было резонно. Или глубины не предполагали постройку больших кораблей, отсутствие хорошего леса, инфраструктуры верфей и мастерских. По тому же миру русским было ранее запрещено строить и верфи в Приазовье и даже заготавливать и сушить лес.
В Черное море, ни к Крыму, ни к Очакову новых кораблей неприятеля не приходило, следовало логически предположить, что русскому флоту удалось разбить османов, и у них просто нет серьезных сил для активных действий на побережье, а те два линейных корабля, что ранее помогали армии османов при Очакове перенаправили на уязвимые места пока еще грозной империи.