— Именно! Меня интересуют высокопоставленные люди, которые могли бы разделить наши идеалы поиска знаний, гуманизма и справедливости, — сказал Франклин, недоверчиво посмотрев на вино, которое несла к их столу толстая подавальщица в замызганном фартуке.
Установилась пауза. Говорить в тот момент, когда дородная женщина выставляла на стол бутылку вина и тарелку с ломтями, по запаху, не самого поганого мяса, было нельзя.
— Граф Роман Илларионович Воронцов, — назвал имя Брайан [Р. И. Воронцов один из деятелей масонского движения в России в 1750-х гг.].
— Что это за фигура? — спросил Франклин, отрезая кусок мяса.
— Брат вице-канцлера Михаила Илларионовича Воронцова, человек просвещенный и добродетельный, — О’Шелли дал кратную характеристику графу.
— Это уже неплохо! А как дела обстоят с более высокопоставленными сановниками? Тот же вице-канцлер, или фаворит императрицы Иван Шувалов, он же, насколько я осведомлен, имеет переписку с Вольтером? — спросил «американец».
— Думаю, это люди, которые могут быть сочувствующими, но и только — Елизавета Петровна не станет жаловать у своей юбки вольных каменщиков. Императрица религиозна, для нее отход от догм православия недопустим, — высказал свою точку зрения премьер-майор.
— А наследник? — как бы между делом спросил Франклин.
— О! Это загадочный человек! Мальчишкой он был взбалмошным и увлекался чем угодно, но не науками или государственными делами. А после, ходят слухи, к нему явилась Пресвятая Дева Мария, и Петр переменился. Стал писать красивую музыку, часто посещать церковь. Увлекся военным делом и за короткий срок в России появилась добротная армия. Конечно, заслуга в том больше на Апраксине, или Салтыкове, еще Петре Румянцевом, но и без наследника тут не обошлось, — размышлял вслух премьер-майор, еще не участвовавший в войне, но собирающийся отправится со своим батальоном в Молдавию, буквально через две недели.
— А основание банка — чья заслуга? — задал очередной вопрос Франклин.
— Так Шувалов Петр Иванович, это он горазд на прожекты, но, говорят, что и наследник с ним в сговоре.
— Русско-Американская компания? — не унимался Франклин.
— Говорят, что то блажь Петра Федоровича, думаю я, что без Шувалова Петра Ивановича так же обошлось, это еще тот царь Мидас, ни рубля не упустит, — сказал Брайан, потом задумался и продолжил. — Вы думаете привлечь цесаревича к делу?
— А это невозможно? — ответил вопросом на вопрос Франклин.
— Не знаю. Разные слухи ходят, — нехотя ответил О’Шелли.
Бенджамин Франклин считал, что такая загадочная фигура, как цесаревич Петр Федорович был бы очень кстати, если бы вошел в состав Великой Российской провинциальной ложи, создание которой становилось целью для «американца».
Реализация такого проекта вознесет самого Франклина на небывалую высоту в иерархии масонов, позволит подчинить русских каменщиков Великой английской ложе. Нечто подобное удалось во Франции, где во главе масонов стал принц крови Луи де Бурбон-Конте. Как было бы хорошо, чтобы и в России получилось заполучить в провинциальную ложу наследника.
— Мистер О’Шелли, есть ли у Вас несколько надежных человек, что могли бы присматривать за моей безопасностью? — спросил Франклин.
— Думаю, что найду. Должников нижних чинов хватает, — ответил премьер-майор, прикладывая неимоверные усилия не задавать лишних вопросов.
Брайан О’Шелли был опасливым человеком и ему не хотелось ввязываться в сомнительные дела. Просьба эмиссара Великой английской ложи не то, чтобы испугала офицера на службе Российской империи, но насторожила, и он уже хотел заканчивать разговор и быстрее избавиться от компании некоего господина, с которым его связывало только масонское братство. Для Брайана долгое время считать себя масоном было в какой-то степени игрой, стремлением казаться передовым, просвещенным, но быть острием тайных игр он не хотел.
— О, нет, мистер О’Шелли, ничего плохого, что могло бы Вам навредить, я делать не собираюсь. Но передвигаться по незнакомому городу, зная только несколько фраз на русском наречии, согласитесь, затруднительно, — Франклин прочел по выражению лица своего собеседника обеспокоенность и поспешил его успокоить.
Одномоментно Брайан перестал быть интересным для Бенджамина. «Американец» понял, что для этого офицера членство в масонской ложе в большей степени статусная игра, но не стремление к изменению несправедливого мира. Назначать этого персонажа магистром, если не удастся договориться с Воронцовым, или еще с кем из высокопоставленных персон, точно нельзя.