Но телефон молчал, и в половине третьего Красный пошёл спать. Занятия в гимназии не может отменить ни какая дуэль, а опоздание считается верхом неприличия.
В то же самое время в помпезном особняке на набережной Фонтанки тоже шло совещание. В кабинете хозяина дома присутствовали всего три человека — сам граф Лев Давидович Бронштейн, бывший председатель Екатеринбургского правительства, ныне промышленник и владелец половины военных заводов империи, вторым был толстяк с круглым лицом, просивший называть его Евгением Филипповичем, он же глава службы безопасности и специалист по решению деликатных проблем Евно Фишелевич Азеф. Двое разговаривали не обращая внимания на третьего, скромно притулившегося на табуреточке возле огромного стола. Яша Бронштейн, будучи виновником позднего совещания, во взрослый разговор не вмешивался.
— Евно, ты нашёл заместителя, который будет стреляться вместо этого малолетнего шлемазла?
Тут уже Яша не выдержал:
— Дедушка, я сам пристрелю безродного выскочку!
— Помолчи! — рявкнул Лев Давидович. — Во-первых, пристрелить насовсем правила дуэли не позволят, а во-вторых, ты уже сделал всё, чтобы поставить меня в дурацкое положение! Сколько раз тебе говорил, что в гимназии ты должен заводить полезные связи, а не хвалиться моим богатством и положением. А что делаешь ты? Вот скажи, что ты делаешь в гимназии?
— Я хочу лично в него выстрелить! — Заупрямился Яша. — Пусть не до смерти, но лично! Я должен сам, дедушка!
— Ты пистолет когда-нибудь в руках держал?
— Как-нибудь справлюсь. Красный тоже никогда не стрелял. Только из винтовки на занятиях по военному делу.
— Не стрелял, говоришь? — граф Бронштейн нервно дёрнул себя за бородку. — Расскажи ему, Евно.
Азеф поклонился графу не вставая с кресла, и неприятно ухмыльнулся:
— Я бы не стал утверждать, что господин Красный не владеет пистолетом. Вчера после вашего звонка многоуважаемому Льву Давидовичу я послал четверых одарённых к дому генеральши Брешко-Брешковской, где тот квартирует, и поручил донести до господина Красного мысль о недопустимости рукоприкладства по отношению к высокопоставленным особам. Согласитесь, нельзя посылать вызов человеку со сломанными руками и ногами. Вы бы выразили сочувствие, послали бы в больницу букет роз и корзину с апельсинами, и конфликт был бы исчерпан. За три дня его бы несомненно вылечили, но… Да, людям приятнее помнить ваше великодушие и человеколюбие, а не разбитое лицо. Так вот, мой осведомитель в полиции сообщил, что посланные люди найдены мёртвыми в проходном дворе неподалёку от квартиры Красного. На его излюбленном маршруте, так сказать.
— И? — подался вперёд Яша.
— Все четверо были застрелены, причём пули попали в головы, не оставив ни единого шанса. Мы не знаем кто стрелял, так как следов не осталось, но все подозрения падают на Красного.
— Вот пусть бы полиция его арестовала за убийство.
— За тех людей ему медаль дадут, — хмыкнул Азеф. — У двоих побег с пожизненной каторги, да и другие два…
— Понял, шлемазл? — граф Бронштейн строго посмотрел на внука. — Несмотря на все меры безопасности, дуэли между такими вот сопляками дают около половины процента смертельных случаев, и мы не можем рисковать твоей жизнью. Лучше я сам тебя удавлю, маленький засранец!
Яша сжался на своей табуретке, а Азеф продолжил:
— А в качестве кандидатуры заместителя на дуэли осмелюсь предложить известную вам Фанни Каплан.
— Эта дурочка ещё жива? — удивился Лев Давидович. — Её увлечение боевой химией стоило мне сгоревшей лаборатории.
— Жива, но почти потеряла зрение. Целители разводят руками и ничего не могут поделать.
— Евно, и зачем она такая на дуэли? Над нами будет смеяться весь Петербург.
— Нет, Лев Давидович, это над безродным будут смеяться даже в случае победы. Подозреваю, что именно победа окажется самым смешным.
Граф Бронштейн снял пенсне и потёр лицо ладонями, стирая накопившуюся за день усталость:
— Подумать только, вместо того, чтобы решать судьбы страны и целых народов, я вынужден решать проблемы малолетних идиотов. Скажи, Евно, об этом ли мы мечтали, свергая ненавистный царский режим и создавая собственное правительство? Хм… Яша, ты это не слышал!