В гимназии Василий появился без опозданий. Его режим дня вообще не предусматривал возможности проспать — подъём в пять часов утра, холодный душ, разминка, получасовая тренировка с одним из охранников, горячий душ, завтрак, и в восемь пятнадцать трамвай на остановке. Обоим, и Красному и Родионову, такой режим нравился.
На улице перед входом в гимназию то и дело останавливались солидные, блестящие от хрома и лака автомобили, откуда так же солидно выбирались гимназисты и гимназистки. Отпрыски не самых последних семейств Империи не могли себе позволить поездку в трамвае.
Василий не торопился, пропуская вечно спешащую мелкоту из младших классов. И разумная осторожность — десяток первоклашек вполне способен затоптать случайно оказавшегося на дороге слона.
— Вася, вот ты где! — звонкий девичий голос за спиной заставил обернуться. Ну конечно же, три подруги-большевички собственными персонами. — Вася, а мы тебя ждём.
И тут случилось нечто, потрясшее основы мироздания. Верочка Столыпина, признанная красавица, неприступная как Малахов курган, сделала шаг вперёд и у всех на виду поцеловала Красного в щёку.
— Госпожа Столыпина! — вопль преподавательницы немецкого языка, старой девы со следами былой красоты, мог бы вызвать шторм в средних размеров море. — Вы совсем забыли о приличиях, госпожа Столыпина!
— Она ещё вчера решила это сделать, — наябедничала Катя Орджоникидзе. — А нам завидно!
С этими словами Катерина чмокнула Василию в другую щёку.
— Княжна, что вы себе позволяете?
Но окончательно добила госпожу Крупскую Лиза Бонч-Бруевич. Так как щёки Красного уже горели отпечатками помады, она обвила Васю руками за шею и поцеловала в губы. Надежда Константиновна ахнула, схватилась за сердце, и рухнула на руки подоспевшему Викентию Борисовичу. Преподаватель самозащиты подмигнул, и мотнул головой в сторону входа. Беги, мол, пока грозная немка не очнулась.
Василий последовал совету и влетел в фойе, сопровождаемый хихикающими девочками. Уже там обернулся и грозно нахмурил брови:
— И что это было? Не спорю, меня вы порадовали, особенно Лиза… Но какого чёрта? Пардон, зачем?
Верочка надула губы:
— Грубый ты, Васенька. Грубый, но хороший.
— Уже Васенька?
— Так мы же почти родственники!
— И давно?
— Большевики все родственники! — воскликнула Лиза. — Но не кровные, поэтому нам можно жениться. Ой… я это не говорила.
— А я ничего не слышал, — усмехнулся Василий, а сам подумал, что генерал Бонч-Бруевич до Главного Штаба занимался контрразведкой, поэтому вполне мог знать истинное положение дел. — Мы, Лизавета, вернёмся к этой теме через несколько лет.
С точки зрения капитана Родионова любая из этих девочек стала бы идеальной партией для наследника престола. Умницы, красавицы, происхождение… Да какое дело комсомольцу до происхождения? Дед вон наполовину датчанин, бабушка вообще немка английских кровей, и ничего, тоже вроде как люди. Но о партиях думать рано!
— Мы уже всё решили, — Катя Орджоникидзе перехватила инициативу разговора. — Ты согласен?
— Жениться? — не понял Красный.
— За партой сидеть вместе! Сегодня шесть уроков, вот мы решили по очереди. Я первая.
— А Сергеев?
— Артёма мы предупредили. Ну так согласен?
— Как я могу отказать таким красавицам? — развёл руками Василий. — Конечно же согласен.
В гардеробе к Красному подошёл Степан Микоян, сын графа и некоронованного короля пищевой промышленности Анастаса Микояна. Это его кондитерские фабрики делают те замечательные эклеры, что вчера принесли девочки. То есть, не Стёпы, а его отца фабрики.
— Красный, у тебя помада на щеках.
— Ага, спасибо, — Василий отошёл к зеркалу и достал платок. — Никогда не замечал, чтобы они помадой пользовались.
— Всё когда-то случается в первый раз, с философской грустью ответил Степан, учившийся классом младше, но изображавший умудрённость жизнью. — Я вот чего хотел сказать, Красный… Отец на твою победу поставил пятьсот тысяч. Да и все наши тоже. Ты уж не подведи, а?
— Ну ни хрена себе гладиаторские бои со ставками! — возмутился Красный. — Больше заняться людям нечем?
— Есть чем заняться, — кивнул Микоян. — Но завтра же воскресенье. Не на футбол же идти, согласись?
Это точно, не на футбол. В этом мире футбол в загоне, и котируется примерно на уровне балета и проституции. Как же, любимая игра англичан, едва не откусивших от империи Туркестан с Азербайджаном.