— Вытащи меня отсюда, — прошипел он на ухо Айвену.
Тот понимающе кивнул и исчез в толпе хорошо одетых людей; некоторые уже начали расходиться.
Появился посол Берно и присоединил свой голос к Йенаро:
— Может, вам лучше показаться нашему врачу, лорд Форкосиган?
— Нет, спасибо. Потерплю до дома. Еще раз спасибо. — «И побыстрее, пожалуйста».
Берно обернулся к все еще рассыпающемуся в извинениях Йенаро:
— Боюсь, лорд Йенаро…
— Да, да, конечно, выключите ее. Я пошлю слуг, чтобы они тотчас же демонтировали скульптуру. Я и не представлял… всем остальным это так нравилось… необходимо переделать ее. Или уничтожить, да, уничтожить. Мне так жаль… это так ужасно… — «Конечно, ужасно, не так ли?»
Продемонстрировать широкой аудитории его физическую ущербность…
— Нет, нет, не уничтожайте, — забеспокоился посол Берно. — Только ее должен обследовать специалист по безопасности, чтобы переделать или, возможно, повесить предупредительные надписи…
В толпе вновь возник Айвен и подал Майлзу знак. Несколько минут ушло на неизбежные извинения и прощание, после чего Форобио и Айвену удалось проводить Майлза в лифт, а из него — к поджидающей их посольской машине. Майлз с перекошенной от боли улыбкой утонул в мягкой обшивке кресла. Айвен окинул его критическим взглядом, скинул китель и набросил на плечи Майлзу — его колотила дрожь. Майлз не сопротивлялся.
— Ладно, посмотрим-ка на ущерб, — скомандовал Айвен. Он положил ногу Майлза к себе на колени и закатал штанину. — Черт, да это должно болеть.
— Должно, — вяло кивнул Майлз.
— Вряд ли это была попытка покушения, — задумчиво сказал Форобио.
— Нет, — согласился Майлз.
— Берно сказал мне, что его сотрудники безопасности обследовали скульптуру перед тем, как установить ее. Конечно, они искали только бомбы и микрофоны. Во всяком случае, они сочли ее безопасной.
— Я не сомневаюсь. Она не могла причинить вреда никому. Только мне.
Форобио уловил мысль мгновенно:
— Западня?
— Если да, то на редкость изощренная, — заметил Айвен.
— Я… я пока не уверен, — заявил Майлз. «Мне стоит оставаться неуверенным. В этом вся прелесть». — Подготовка должна была занять дни, если не недели. Две недели назад мы и сами не знали, что летим сюда. Когда скульптура появилась в посольстве?
— Если верить Берно, накануне вечером.
— До нашего прилета. — «И до нашего приключения с человеком без бровей. Вряд ли можно связать эти два события». — Когда для нас зарезервировали места на этот вечер?
— Посольство разослало приглашения три дня назад, — ответил Форобио.
— Сжатые сроки, — сказал Айвен.
— Пожалуй, я соглашусь с вами, лорд Форпатрил, — сказал, подумав, Форобио. — Тогда нам лучше считать все это неприятной случайностью?
— Скорее всего, — ответил Майлз.
«Какая там случайность? Меня подловили. Лично меня. Ты знаешь, что началась война при первых залпах».
Если не считать того, что обычно известно, из-за чего начинается война. И кто тут противник?
«Лорд Йенаро. Клянусь, вечер был потрясающим. Счастлив, что не пропустил его».
Глава 3
— Официальное название резиденции императора Цетаганды — Райский Сад, — сообщил Форобио, — но вся галактика называет его просто Ксанаду. Вы скоро сами увидите почему. Дуви, дай милордам посмотреть.
— Слушаюсь, милорд, — откликнулся юный сержант, сидевший за пультом управления флайера, и прикоснулся к клавишам. Посольский флайер заложил крутой вираж и нырнул в ущелье между ослепительных сталагмитов городских домов.
— Поосторожнее, Дуви. Мой желудок, понимаешь ли…
— Слушаюсь, милорд. — Водитель убавил скорость до разумных пределов. Они еще немного снизились, обогнули шпиль здания, имевшего на первый взгляд не меньше километра в высоту, и вновь поднялись. Горизонт отодвинулся.
— Ух ты! — выдохнул Айвен. — В жизни не видел таких огромных силовых куполов. Даже не думал, что они бывают такого размера.
— На это уходит энергия целой электростанции, — сказал Форобио. — Только на купол. На интерьер — энергия еще одной.
В лучах утреннего солнца Эты Кита сиял приплюснутый полупрозрачный пузырь километров шесть в диаметре. Он лежал в центре города, словно огромное яйцо в миске или бесценная жемчужина. По периметру купол окружало километровое кольцо парка, потом отсвечивающая серебром улица, потом еще один парк, потом обычная улица, забитая транспортом. От этой улицы радиальными лучами расходились восемь широких проспектов. Центр города. Центр Вселенной, представилось Майлзу. Цетагандийцы знали толк в эффектах.