Активно участвуя в литературной жизни эпохи, Август не мог не видеть и того, что в римских литературных кругах консолидируются оппозиционные силы, явно или скрытно враждебные ему и его режиму. Одним из центров притяжения для литераторов был Гай Аси-ний Поллион, известный государственный деятель и полководец, справивший свой триумф в 39 г. до н. э., а потом отошедший от активной политической деятельности. Тем не менее, хотя он и отошел от Антония, к Августу он не примкнул. Его позицию достаточно отчетливо характеризует такой случай. Ритор и историк Тимаген дерзкими речами оскорбил Августа, и тот запретил ему входить в его дом. Поллион осмелился принять Тимагена под защиту и опекать его.11
Гай Асиний Поллион был известным литератором, автором трагедий 12 и стихов,13 суровым литературным критиком. Но самым опасным для режима Августа было его сочинение о Гражданских войнах в 17 книгах, обнимавшее период от 60 до 42 г. до н. э.15 О его тенденции свидетельствует тот факт, что в труде Поллиона высоко оценивались убийцы Цезаря Брут и Кассий,16 давалась объективная характеристика Цицерона.17 Надежд на то, что с ним можно будет достигнуть взаимопонимания, не было никаких. Однажды Поллиона спросили, почему он не отвечает на обращенные к нему шуточные писания Августа. «Да, я молчу, – последовал ответ. – Ведь нелегко писать тому, кто может записать (в поскрипционный список. – И. Ш.)».18 Писатель Август хорошо понимал, что никакая расправа не сможет нейтрализовать воздействия Поллиона на умы; может быть, именно ему он пытался противопоставить свою автобиографию.
Но Асиний Поллион не ограничивался чисто литературной деятельностью. После своего триумфа в 39 г. до н. э. он основал первую в Риме публичную библитеку, употребив на нее средства, захваченные во время похода в Далмацию. В этой библиотеке не только выдавались книги, устраивались там и публичные чтения новых литературных произведений. Из сказанного выше ясно, какой в библиотеке Асиния Поллиона должен был господствовать дух.
Покровительствовал Асиний Поллион и литераторам. Он оказывал поддержку Вергилию; с ним был связан и Гораций.
Вероятно, столь же значительным было и влияние Марка Валерия Мессалы Корвина. Это был человек, шедший извилистым политическим путем, и, разумеется, не такой непримиримый, как Поллион. В свое время он был проскрибирован, но из проскрипционных списков исключен; позже он примыкал к Бруту; после поражения республиканцев при Филиппах перешел к Антонию, а затем от него к Августу (тогда еще Октавиану); в битве при Акциуме он командовал флотом.19 Впоследствии Валерий Мессала занимал видное положение при особе Августа; именно он преподносил Августу титул отца отечества.20 Его перу принадлежит сочинение о Гражданских войнах. О его направленности свидетельствует следующее: по словам Плиния,21 Валерий Мессала рассказывал, будто Антоний употреблял для непристойных целей священные сосуды.
И все же кружок Мессалы был тем местом, откуда вышли писатели, определенно не сочувствовавшие ни Августу, ни его режиму. К их числу принадлежал, например, Альбий Тибулл (ок. 54-19 гг. до н. э.). Конечно, основная тема поэзии Тибулла – любовь. Ему принадлежит и элегия, в которой он обличал ужасы войны и восхвалял вожделенный мир.22 Война для него есть следствие жадности и стремления к наживе. Мир благодетелен, и поэт яркими красками рисует радости мирной жизни, когда отец пасет овец, а его сын – ягнят. Но Тибулл написал и элегию, посвященную Мес-сале, где восхваляются подвиги последнего в Аквитании и на Востоке; в Панегирике Мессале восхваления напоминают вызов: никто не превзошел Мессалу ни в лагере, ни на Форуме; его красноречие превосходит красноречие Нестора и Одиссея, так как он усмиряет и волнения толпы, и гнев судьи; в военном искусстве также нет никого выше Мессалы; велением богов ему предстоит праздновать триумфы над самыми сильными и отдаленными народами, и только его имя прославится на обеих половинах земли. Когда бы ни был написан Панегирик (существует предположение, что его должно отнести к 27 или даже к 31 г. до н. э.), как бы ни был молод поэт, сочинявший его, но ведь это были годы, когда Октавиан одержал победу при Акциуме (31 г. до н. э.) и когда он получил имя Августа (27 г. до н. э.). Как же иначе, если не как враждебную демонстрацию, должны были власти воспринять Панегирик Мессале, если кругом раздавались единодушные восхваления Августа? И уж во всяком случае это было проявлением опасной независимости поэта, неприемлемого его вольномыслия. И ситуация не менялась от того, что в элегиях Тибулла встречаются идиллические описания сельской жизни, т. е. мотивы, соответствовавшие взятой Августом идеологической линии.
Членом кружка Мессалы был и Публий Овидий Насон (20 марта 43 г. до н. э.-конец 17 или начало 18 г. н. э.) – один из троицы ведущих поэтов Августова века. Кнечно, Овидий не был чужд официальному прославлению Августа, в особенности в первые годы первого десятилетия нашей эры, когда он работал над «Метаморфозами» («Превращения») и «Фастами» («Календарь»). Правда, и та, и другая поэмы не были завершены; работа над ними была прервана изгнанием. «Метаморфозы» не были окончательно отделаны; свою рукопись Овидий сжег, и поэма была издана позже по рукописям, хранившимся у друзей.24 Что касается «Фаст», то написаны были только шесть книг (предполагалось, по-видимому, двенадцать); они также не. были доработаны и также были изданы позже. «Метаморфозы» завершаются апофеозом Цезаря и Августа.25 Цезарь превратился в бога, в звезду; но из всех его подвигов славнейший – то, что он стал отцом Августа. С небес радуется Цезарь деяниям Августа, который так же превзошел его, как Агамемнон Арея, Тесей Эгея, Ахилл Пелея и Юпитер Сатурна. Вообще Август – это земной Юпитер:
Правит Юпитер Небом эфирным; ему троевидное царство покорно. Август владеет землей: и отцы, и правители оба.*
«Фасты» были посвящены Августу и писались специально для него.26 Впоследствии Овидий заменил посвящение Августу посвящением Германику, однако при издании, осуществленном уже после смерти поэта, было опубликовано и то, и другое посвящение. Эта поэма буквально переполнена льстивыми излияниями. Из нее мы узнаем, что перед именем Августа должны побледнеть все другие; что заслуги Августа выше заслуг Рому-ла – основателя Римского государства; что Август – глава культа и хранитель гражданских доблестей. Пользуется поэт случаем и для того, чтобы изложить читателю генеалогию Августа непосредственно от Юпитера. Кажется вероятным, что все эти излияния служат показателем того, насколько ко времени, когда писались обе поэмы, в Риме посуровела общественная атмосфера, насколько небезопасно для поэта было уклоняться от участия в хоре, возвеличивающем владыку. Тем не менее правительство Августа едва ли всем этим могло удовлетвориться. Ведь все это к моменту изгнания поэта оставалось, так сказать, в черновиках и могло увидеть свет только в какой-то более или менее отдален
* Перевод С. Шервинского.
ной перспективе. Во всяком случае «Фасты» при жизни Августа так и не были опубликованы, и поэт-изгнанник вовсе не предназначал их к публикации. В «Метаморфозах» он оказался слишком лаконичен и слишком скуп на прославления; впрочем, и они широкой публике еще не были известны. К тому времени, когда на Овидия обрушился гнев Августа, он был известен главным образом своими стихотворениями о любви; внимание Августа привлекла прежде всего его поэма «Искусство любви», увидевшая свет во 2 г. до н. э.
Поэма Овидия написана была в жанре дидактического стихотворного трактата, каких было много в те времена. Она содержит даваемые с серьезным видом советы мужчинам, как найти, привлечь к себе и удержать возлюбленную; женщин поэт учит заботиться о своей наружности и женственности, о том, чтобы уметь петь и играть на струнных инструментах, чтобы быть искусной в любовной игре. В примыкающей к ней поэме «Лекарство от любви» Овидий дает советы, как избавиться от этой напасти. Но сказанного мало: Овидий не только осмеливается бросить вызов законам, составлявшим сердцевину всей внутренней политики Августа, он издевается над законным браком и над старыми добрыми нравами; он заявляет, что лучше ухаживать за девицей, чем за народом, избирающим на почетные должности (а ведь фикцию выборности магистратов Август всячески поддерживал); он смеется над судом и над законами. Как бы ни уверял поэт, что он не покушается на святость семейных устоев, что он говорит только о любви к вольноотпущенницам и приезжим, на которых закон о прелюбодеяниях не распространяется, обмануть его слова никого не могли. Поэт изобразил нравы римского общества, противопоставив их староримскому идеалу Августа; Август это хорошо понял и именно этого поэту не простил.