Мы не знаем, какова была первоначальная реакция Августа на «Искусство любви». Можно только, судя по последующим событиям, уверенно предполагать, что она была резко отрицательной. Однако административных мер Август не предпринимал. Вероятно, он хорошо понимал, что такие меры выставили бы его в смешном свете, создали бы ему репутацию варвара. Внезапно все круто переменилось.
Осенью 8 г. н. э. Овидий находился в гостях у Котты, сына Валерия Мессалы, на острове Эльба. Неожиданно Август вызвал его в Рим. Во время беседы Август осыпал поэта обвинениями; пользуясь своею магистратской властью, он выслал Овидия из Рима в далекий городок Томы (ныне Констанца) на берегу Черного моря. Овидий говорит,27 что его погубили «стихи и проступок». В чем заключался проступок, мы не знаем; поэт был чему-то свидетелем,2 возможно, нечаянным; но стихи – это, разумеется, «Искусство любви». Август карал поэта, так сказать, по совокупности. Возможно, конечно, что Август хотел отвлечь внимание общества от скандальных событий в его собственной семье (напомним, что именно в 8 г. н. э. была осуждена за любовную связь Юлия, внучка Августа); более вероятным кажется, однако, что эпизод с Юлией только усугубил гнев Августа против «учителя распутства» и послужил толчком для расправы над ним. Как бы то ни было, сколько Овидий ни умолял Августа о прощении или хотя бы о смягчении наказания, как ни льстил, как ни унижался, как ни оправдывался (все это отложилось в его «Тристиях», т. е. «Скорбных элегиях», и в его «Посланиях с Понта»), Август так и не разрешил ему вернуться.
Судьба Овидия была далеко не единичной и даже не самой трудной. Известный ритор Тит Лабиен был подвергнут по определению сената специфической каре: его сочинения из-за их обличительного содержания были преданы сожжению;29 сам Лабиен заперся в родовой усыпальнице и там уморил себя.30 Ритор Кассий Север нападал в своих «бесстыдных писаниях» на знатных мужчин и женщин;31 его сочинения были сочтены общественно опасными, и сенат повелел их уничтожить, а самого автора сослать на остров Крит (8 г. н. э.). Оттуда уже в 24 г. Кассий Север был переведен на Сефирову скалу (один из островков Кикладского архипелага) и там в крайней нищете скончался в 32 г. За этими приговорами, конечно, стоял сам Август.
И все-таки он, по-видимому, не очень охотно прибегал к сожжениям книг и ссылкам. Август не мог не понимать, что таким способом можно в лучшем случае заткнуть рот оппозиции (что само по себе немаловажно), однако в борьбе за умы и сердца людей нужны другие средства.
Осуществление культурной политики режима, созданного Августом, неразрывно связано с именем одного из его ближайших друзей – Мецената; оно уцелело в веках и стало обозначением человека, занимающегося просвещенным покровительством литературе и искусству.
Гай Цильний Меценат (между 74 и 64 гг. до н. э.- 8 г. н. э.) происходил из всаднической семьи и считался потомком этрусских царей.33 Меценат был очень богат, владел землями по всей Италии, и это позволяло ему подкармливать приближенных к нему литераторов; его состояние составилось, очевидно, во времена проскрипций. Он принадлежал к числу самых близких друзей Августа; их дружбе не мешало даже то обстоятельство, что его жена Теренция была до замужества и оставалась после свадьбы любовницей императора. Меценат не занимал каких-либо официальных постов, хотя дружба с Августом и открывала перед ним такого рода возможности. Один только раз мы видим его в роли префекта города; однако он не раз и не два выполнял важнейшие поручения Августа, исполнял деликатные дипломатические миссии. Вообще он оказывал на Августа значительное влияние. Рассказывают, что однажды, услыхав, как Август один за другим выносил смертные приговоры, Меценат послал ему записку: «Перестань, палач!», и Август прекратил судоговорение.34 По-видимому, Меценат был известен своими монархическими настроениями. Дион Кассий, конечно, не случайно вкладывает в его уста речь о необходимости единовластия, обращенную к Августу и содержащую идеологическое обоснование его притязаний.35
Особое место в жизни Мецената занимала литература, хотя ею он едва ли занимался профессионально. Тем не менее его перу принадлежат такие сочинения, как «Симпосион», возможно подражание Платону, Ксе-нофонту или Эпикуру (в качестве действующих лиц там фигурировали Вергилий, Гораций, Валерий Мессала и Меценат),36 «О своем образе жизни» и, по-видимому, некоторые другие. Гораций 37 и Сервий 38 дают основание говорить и о занятиях Мецената историей эпохи Августа. Не был чужд Меценат и стихотворству.39 Как писатель Меценат пользовался отрицательной репутацией; его порицали за витиеватость и вычурность слога,40 тем не менее литературные занятия его не пропали бесследно.
При дворе Августа Меценат играл роль просвещенного покровителя искусств и литературы. В его окружение входили первоклассные римские писатели, такие как Вергилий, Гораций, Луций Варий Руф, Секст Про-перций, и некоторые менее значительные, такие как Гай Мелисса,41 Домиций Марса,42 Плоций Тукка,43 литературный критик Квинтилий Вар 44 и др. Умело руководя их деятельностью, порой прямо направляя их творчество (Меценат не раз давал литераторам темы для их произведений), Меценат, а через него, несомненно, и сам Август добивались распространения и укоренения в обществе желательных для них воззрений, создавали идеологическую базу режима.
Естественно, что реставраторская политика Августа должна была найти свое выражение прежде всего в религиозной сфере. Сам Август был в меру религиозен и суеверен; ему не чужды были страх перед громом и молнией, вера в сны и приметы.45 Однако дело было не в его личных качествах. Ко времени, когда режим сформировался, в Риме в аристократической среде, среде образованных и мыслящих людей, но также и в плебейской массе, распространилось негативное или, в большинстве случаев, скептическое отношение к религии, прежде всего к римской традиционной религии. Широкое распространение получили эллинистическая философия, мистические учения, восточные культы и верования, такие как почитание Великой Матери, каппадокийской богини Ма (в Риме ее культ слился с культом Беллоны), египетских Осириса и Исиды, сирийского Зевса Долихенского, Сирийской богини. Однако одновременно в некоторых кругах римского общества имело место стремление возродить отеческую религию, которая воплощала в себе прежние времена, когда жизнь была простой, нравы чистыми, а государство могучим и нерушимым. Религиозная политика Августа находилась целиком и русле этих последних тенденций и вдохновлялась теми же устремлениями. Он старался демонстрировать свое отрицательное отношение к чужеземным суевериям. Правда, Август принял посвящение и Элевсинские мистерии, но последние были элементом общей греко-римской культуры. Однако в Египте он отказался посмотреть на Аписа, а позднее с похвалой отозвался о Гае Цезаре, когда тот не захотел посетить Иерусалимский храм Йахве.46 В 28 г. до н. э.
в пределах римской городской черты было запрещено строить храмы египетским богам; Вергилий 47 изображал Анубиса и других чужеземных чудовищ врагами, сражавшимися с италийскими богами в битве при Акциуме. Август запретил римским гражданам участвовать в богослужениях галльских жрецов-друидов.48 Став великим понтификом, Август приказал собрать и сжечь более 2 тыс. пророческих книг, ходивших в народе анонимно и под вымышленными именами. Исключение было сделано только для некоторых Сивиллиных книг, которые в двух позолоченных ларцах были положены под фундаментом храма Аполлона на Палатине.49 В особую заслугу Август ставил себе то, что он восстанавливал старые и посвящал римским богам новые храмы.50 Среди них были храмы Юпитера Феретрия («Подателя добычи»), связанный с обрядностью триумфов (Юпитеру Феретрию триумфатор подносил на носилках лучшую часть добычи) и с воспоминаниями о Ромуле-победителе, Юпитера Громовержца, построенный по обету, данному во время войны с кантабрами. На построенном Августом Форуме находился храм Марса Мстителя, на Палатине – храм Аполлона. На Авентине по приказу Августа были восстановлены храмы Минервы, Юноны Царицы и Юпитера Освободителя, на Капитолии – храм Квирина. Сохранялась и оберегалась древняя святыня – «Квадратный Рим», напоминавший об основании города Ромулом. Вместо сгоревшего в 14 г. до н. э. храма Весты был построен новый. В Риме широко пропагандировались культы Марса, Аполлона и Венеры, в особенности Аполлона Актийского, даровавшего победу при Акциуме; их изображения можно было часто встретить на монетах. Август считал необходимым для себя участие в многочисленных жреческих коллегиях, чей престиж и авторитет он поддерживал и всячески оберегал. Помимо того, что он был верховным жрецом римской религии – великим понтификом, Август также являлся авгуром (жрец-птицегадатель), членом коллегии Пятнадцати (квиндецемвиры), хранивших Сивиллины книги, членом коллегии семи эпулонов (устроителей религиозных трапез), членом Арвальского братства (коллегия из двенадцати жрецов, в середине мая обходивших римскую городскую черту с молитвами об урожае), членом коллегий Тициев и фециалов (коллегия из двадцати жрецов, в ведении которых были переговоры о заключении договоров, объявление войны и заключение мира).51 Хронологически эти жреческие должности выстраиваются в такой ряд: с 48 г. до н. э. Август (тогда еще Октавий) был понтификом и только в 12 г. до н. э. стал великим понтификом; авгуром он стал около 41 г. до н. э., квиндецемвиром – около 37-35 гг. до н. э., эпулоном – позже, но во всяком случае до 16 или 13 г. до н. э. Фециалом Август был в 32 г. до н. э., когда он объявлял войну Клеопатре, членом коллегии Тициев и Арвальского братства – самое позднее в 21 г. до н. э. Естественно, Август заботился и об увеличении штата жрецов, и о поддержании их престижа.52