ЦЕЗАРЬ АВГУСТ

Смогут другие создать изваянья живые из бронзы,
Или обличье мужей повторить во мраморе лучше,
Тяжбы лучше вести и движенья неба искусней
Вычислят иль назовут восходящие звезды, – не спорю:
Римлянин! Ты научись народами править державно –
В этом искусство твое! – налагать условия мира,
Милость покорным являть и смирять войною надменных.

Правление Августа есть возвращение золотого века и кульминация римского могущества: ⁸⁵

Вот Цезарь и Юла потомки:
Им суждено вознестись к средоточью великого неба.
Вот он, тот муж, о котором тебе возвещали так часто:
Август Цезарь, отцом божественным вскормленный, снова
Век вернет золотой на Латинские пашни, где древле
Сам Сатурн был царем, и пределы державы продвинет,
Индов край покорив и страну гарамантов, в те земли,
Где не увидишь светил, меж которыми движется солнце,
Где небодержец Атлант вращает свод многозвездный.
Ныне уже прорицанья богов о нем возвещают,
Край Меотийских болот и Каспийские царства пугая,
Трепетным страхом смутив семиструйные нильские устья.

Описание щита Энея в сжатом виде излагает всю историю римского народа, и ее высшая точка – битва при Акциуме,⁸⁶ представленная как сражение двух миров. С одной стороны

Цезарь Август ведет на врага италийское войско,
Римский народ, и отцов, и великих богов, и пенатов.

Ему противостоит Восток, которым предводительствует Антоний:

В битву привел он Египет, Восток и от края вселенной
Бактров; с ним приплыла – о нечестье! – жена-египтянка.

На его стороне сражаются и египетские чудища-боги. Победа Августа – это победа Рима над Востоком, победа сил порядка и высшей гармонии над темными силами хаоса и мрака. Собственно, так же, хотя и более прозаично, предводителем всеиталийского ополчения в битве при Акциуме изображал себя и сам Август.⁸⁷ Вергилий, несомненно, поэтически разрабатывал здесь официальную концепцию.

Произведение Вергилия было, конечно, самым значительным, но вовсе не единственным в своем роде. Панегирик в честь Августа, пользовавшийся широкой известностью и отличавшийся общепризнанными литературными достоинствами, написал и Луций Варий Руф. Эпический поэт Рабирий был, очевидно, автором эпоса, где изображалась гибель Антония и Клеопатры; некоторые современники ставили его как выдающегося поэта в один ряд с Вергилием.⁸⁹ Корнелий Север был известен как автор поэмы о Сицилийской войне,⁹⁰ т. е. о войне Октавиана с Секстом Помпеем; впрочем, это сочинение могло быть частью большого эпоса Корнелия Севера по истории Рима, где он, между прочим, воспел трагическую гибель Цицерона.⁹¹ Однако именно «Энеида» Вергилия стала своеобразным воплощением режима, его идейным знаменем.

Еще более сложным путем пришел к воспеванию Августа и Квинт Гораций Флакк (8 декабря 65 г. до н. э.-27 ноября 8г. до н. э.). Гораций был выходцем из низов римского Общества; он родился в захолустной Венусии; его отец был вольноотпущенником и сборщиком платежей на аукционах, а по некоторым сведениям, продавцом соленой рыбы.⁹² Несомненно, Горацию-отцу стоило немалых усилий и денежных средств дать сыну образование, которое могло бы позволить ему выкарабкаться на поверхность. Гораций учился в Риме и получил возможность в 45 г. до н. э. отправиться в Афины, где отпрыски римской аристократии обычно завершали курс наук под руководством крупнейших греческих философов эпохи. Тогда он был, несомненно, республиканцем. Оставив учебу, Гораций примкнул к Бруту и участвовал в битве при Филиппах. Разгром республиканцев был для него тяжелой жизненной катастрофой; он потерял и отцовскую землю в Венусии (ее отдали ветеранам), и наследство.⁹³ Воспользовавшись амнистией, Гораций вернулся в Рим и там добился должности квесторского писца.⁹⁴ «Смелая бедность» побудила Горация обратиться к поэтическому творчеству:⁹⁵ несомненно, Гораций видел в нем средство избавиться от нужды и выбиться в люди. Он не ошибся – уже первые его произведения, появившиеся в 41 г. до н. э., обратили на себя внимание Вергилия и Ваоия; они рекомендовали его в 39 г. до н. э. Меценату. Весной 38 г. до н. э. поэт встретился с Меценатом, зимой 38/37 г. до н. э. вошел в круг его друзей ⁹⁷ и с тех пор до самой смерти (Гораций ненадолго пережил Мецената) пользовался его неизменной поддержкой и благоволением; отношения между ними всегда были самые дружеские. Выбор Горация был сделан.

* Мецената привлекли в Горации не только его личные качества, хотя они, конечно, способствовали укреплению взаимной приязни. Меценат увидел в Горации выдающегося поэта, которого чрезвычайно важно привлечь, обласкать и побудить писать то, что нужно. Гораций был для этого вполне подходящим человеком. Он уже давно расстался с республиканскими иллюзиями своей молодости. Правда, иногда прошлое давало о себе знать. Гораций счел возможным упомянуть о том, как высоко его ценит Асиний Поллион,⁹⁸ и посвятить ему хвалебную оду.⁹⁹ Он даже отказался от хорошей должности – быть секретарем у самого Августа.¹⁰⁰ Когда Август его упрекнул, что в своих писаниях он, Гораций, не беседует преимущественно с ним, Августом,¹⁰¹ поэт отвечал, что он совершил бы государственное преступление, если бы своими речами отнимал время у Августа.¹⁰² Большое рассуждение на литературные темы он завершает вежливым отказом (из-за неспособности) писать эпическое повествование, посвященное Августу. Иногда в его сочинениях прорывалось и утомление от долголетней дружбы с Меценатом,¹⁰³ которую он, по-видимому, все же ощущал как клиентскую зависимость, хотя и в очень мягких, щадящих самолюбие формах. Вероятно, основываясь на собственном опыте, он дает советы, как себя вести в свите богатого и знатного человека.¹⁰⁴ И все же Гораций с готовностью поставил свое перо на службу Августу и его режиму, посвятил себя восхвалению Августа и, разумеется, Мецената. Не случайно в качестве официального поэта именно Гораций сочиняет «Вековую песнь». И стихотворных од, посланий и сатир, обращенных к Августу, в его наследии достаточно много, несмотря на тот обмен упреками Августа и ответом на них поэта, о котором мы говорили выше.

В творчестве Горация мы находим воплощение подхваченных Августом расхожих идей века. В момент Перузинской войны поэт ужасается тому, что Рим разрушается своею собственной силой; он советует гражданам бежать куда-нибудь на блаженные острова Океана.¹⁰⁵ О разрушительном результате Гражданских войн говорит и еще одно произведение Горация.¹⁰⁶ За этим, конечно, следует страстное ожидание мира. Счастья следует искать, живя сообразно с природой, вдали от суетных забот, в уединении деревенской жизни.¹⁰⁷ Поэт восклицает:¹⁰⁸

О деревня, когда же тебя я увижу, когда же
Из старинных книг, из сна и часов беззаботных
Почерпну я отрадное жизни мятежной забвенье? *

_________

* Здесь и далее перевод А. Фета.

От того, что однажды эту мечту Гораций вкладывает в уста ростовщика,¹⁰⁹ идеал не становится менее привлекательным: контраст между ним и реальной жизнью, между реальным человеком и заложенными в нем потенциями подчеркивается особенно выразительно.

С этим впрямую связаны призывы к нравственному возрождению общества. Поэт призывает воспитывать в себе воинскую доблесть, сознание того, что сладостно и почетно умереть за отечество.¹¹⁰ В качестве примера для подражания Гораций предлагает «благо-честивца» (в переводе А. Фета: «муж правоты»), упорного в достижении своих целей:¹¹¹

Муж правоты, неотступный в обдуманном,
Не поколеблется ни пред кипучею
Волей граждан, коль потребуют низкого,
Ни перед властью тирана могучею,
Ни пред волной разъяренного Адрия,
Ни пред десницей, где гром зарождается…
Он, если б небо со треском разрушилось,
И под обломками не испугается.

Этими словами начинается ода, адресованная Августу, и само собой понятно, что именно он, которому уготовано место среди богов, является носителем всех этих качеств. Столь же разительный пример доблести и верности – древний герой Регул; в далекие времена I Пунической войны он пожертвовал собой, убедил римлян отвергнуть предлагавшийся им карфагенянами унизительный мир и, верный своему слову, вернулся в карфагенский плен на мучительную смерть. ¹¹² В противоположность развращенной современности Гораций рисует портрет суровых создателей римского могущества, возвращающий читателя ко времени Цинцинната:¹¹³