Что касается Клу-де-Жирофля, то за всю свою жизнь он не видел ничего столь прекрасного, даже во сне.
— Его, должно быть, очень трудно открыть! — воскликнул он. — По меньшей мере не легче, чем закрыть.
— Ты никогда не говорил ничего более мудрого, — заметил господин Каскабель.
Затем приказным тоном, не терпевшим возражений, он отдал распоряжение, сопроводив его характерным жестом, исключавшим малейшее колебание:
— Дети, бегите как можно быстрее и купите что-нибудь на обед… королевский обед! Вот вам целый доллар… Я угощаю!
Славный человек! Будто не он кормил их каждый день! Но господин Каскабель любил шутки такого рода и сам же смеялся над ними добрым громким смехом.
В один миг Жан, Александр и Наполеона, захватив широкие соломенные корзины для продуктов, высыпали на улицу. Клу пошел вместе с детьми.
— Теперь, когда мы одни, нам нужно поговорить, — сказал господин Каскабель.
— О чем, Цезарь?
— Как о чем? О шифре для замка несгораемого шкафа. Это не значит, что я не доверяю детям! Великий Боже! Ангелочки! Или этому балбесу Клу-де-Жирофлю — олицетворению честности! Просто очень важно, чтобы шифр оставался тайной.
— Выбирай любое слово, какое сам пожелаешь, — сказала Корнелия. — Я полагаюсь на тебя.
— У тебя нет никаких предложений?
— Нет.
— Ладно. Мне хочется, чтобы это было имя собственное…
— О да! Правильно… Твое, например, Цезарь.
— Нельзя. Оно слишком длинное. Нужно только четыре буквы.
— Тогда сократи свое имя на две буквы! Ты вполне можешь написать «Цезарь» без «р» и мягкого знака! Думаю, мы вольны поступать гак, как нам заблагорассудится.
— Браво, Корнелия! Это идея… Одна из тех гениальных идей, что так часто посещают голову моей женушки! Но если уж мы решили лишить слово двух букв, то почему бы нам не отнять четыре… от твоего имени?
— От моего?
— Да! Возьмем окончание — ЕЛИЯ. Я нахожу это куда более изящным.
— Ах, Цезарь!
— Не правда ли, тебе нравится, что твое имя — ключ к нашей кассе?
— Да, но потому, что оно давно уже служит ключом к твоему сердцу! — величаво и нежно согласилась Корнелия.
Сияя от счастья, она крепко поцеловала своего славного муженька.
Итак, вследствие хитроумной операции, тому, кто не угадает слова «Елия», никогда не удастся открыть сейф семейства Каскабель!
Полчаса спустя дети вернулись с продуктами — ветчиной и солониной, нарезанной аппетитными ломтиками, а также удивительными овощами, которые производит калифорнийская земля: древовидной капустой, картошкой, огромной, как дыня, и морковью длиной в полметра. С ними могут равняться лишь те, удовлетворенно говаривал господин Каскабель, что растут без присмотра, сами по себе. Что касается напитков, то это всегда очень трудная задача — выбрать из всего разнообразия, которое доставляют американским глоткам природа и трудолюбие. В этот раз помимо кувшина пенистого пива каждый принес себе на десерт остроконечную бутылочку хереса.
В одно мгновение Корнелия и Клу — ее обычный помощник — приготовили обед. Стол накрыли в «гостиной» — том отсеке фургона, где температура поддерживалась на должном уровне с помощью кухонной плиты, стоявшей за перегородкой. И если отец, мать и дети ели с отменным аппетитом (впрочем, на отсутствие оного никто из них никогда не жаловался), то для этого имелся прекрасный повод.
Окончив трапезу, господин Каскабель тем торжественным тоном, каким обычно зазывал публику на представление, произнес следующую речь:
— Дети мои, завтра мы покидаем достойный город Сакраменто и его достойных жителей, которых мы таки заставили оценить нас, несмотря на цвет их кожи — красный, черный или белый. Но, к сожалению, Сакраменто находится в Калифорнии, Калифорния — в Америке, а Америка — это не Европа. Однако родина есть родина, а для нас вся Европа — Франция, и после многолетнего отсутствия нам пора наконец вернуться в ее пределы. Сколотили ли мы достаточный капитал? Собственно говоря, нет. Тем не менее мы располагаем неким количеством долларов, которые будут очень красиво смотреться в нашем сейфе, когда мы обратим их в золото или обменяем на французские франки. Часть этих денег поможет нам пересечь Атлантику на быстроходных кораблях с трехцветным флагом, под которым Наполеон некогда гулял по городам и весям… Твое здоровье, Корнелия!
Госпожа Каскабель склонила голову перед очередным свидетельством доброй дружбы, которую частенько демонстрировал ее супруг, как бы благодаря за то, что в лице детей она дала ему Алкиону[11] и Гераклов[12].