Уже в девять часов вечера господин Каскабель дал отбой. На рассвете предстояло тронуться в путь по той же дороге, что «Прекрасная Колесница» уже прошла от Сакраменто, и теперь, пожалуй, нетрудно обойтись без проводников. Нужно дойти до Фрейзера, а там лишь спуститься по его долине до границ штата Вашингтон.
Клу хотел уже запереть наружную дверь фургона, не преминув пожелать спокойной ночи собачкам и лошадкам, как вдруг неподалеку раздался выстрел.
— Кажется, стреляют! — подскочил господин Каскабель.
— Да, кто-то выстрелил…— подтвердил Жан.
— Наверно, какой-нибудь охотник! — сказала Корнелия.
— Какой, к черту, охотник посреди ночи? — справедливо заметил Жан. — Это невозможно!
В этот момент прозвучал второй выстрел и послышались крики.
Глава X
КАЙЕТТА
Господин Каскабель, Жан, Сандр и Клу мгновенно выскочили из фургона.
— Это оттуда. — Жан указывал на опушку леса вдоль границы.
— Тише, послушаем еще! — предложил господин Каскабель. Бесполезно. Ни звука, ни крика, ни выстрела.
— Кто-то случайно пальнул, что ли? — спросил Сандр.
— Нет, не случайно, — возразил Жан, — несомненно, то были крики отчаяния, там кто-то в опасности…
— Надо идти на помощь! — отозвалась добродетельная Корнелия.
— Да! Вперед, ребятишки, — приказал господин Каскабель. — Только вооружимся как следует!
Вряд ли это несчастный случай. Видимо, какой-то путешественник стал жертвой разбойного нападения. А потому стоило принять меры не только для помощи, но и для самозащиты.
В одно мгновение господин Каскабель и Жан подхватили ружья, а Сандр и Клу — револьверы, и все двинулись прочь от «Прекрасной Колесницы», оставив ее под охраной Корнелии и собак.
В течение пяти или шести минут они шли по опушке леса и время от времени останавливались, настороженно прислушиваясь; но ничто не нарушало более лесной тишины. Тем не менее никто не сомневался, что крик раздался отсюда, где-то совсем недалеко.
— Может быть, мы стали жертвами коллективной галлюцинации? — подумал вслух господин Каскабель.
— Нет, отец, — ответил Жан, — это невозможно… Вот! Слышишь?
Они четко различили вопль, но теперь уже не мужской голос, как в первый раз, а зов женщины или ребенка.
Сумерки сгустились как никогда, и в лесу уже в трех-четырех метрах не было видно ни зги. Клу хотел сбегать к фургону за фонарем; но господин Каскабель остановил его, сославшись на то, что тогда они превратятся в прекрасную мишень.
Крик повторился достаточно ясно, чтобы придерживаться нужного направления. Скорее всего он доносился не из глубины леса.
В самом деле, пять минут спустя господин Каскабель, Жан, Сандр и Клу подошли к опушке небольшой поляны… Двое мужчин лежали на земле. Женщина, стоявшая на коленях, поддерживала руками голову одного из них.
Именно ее вопли разносились по округе. Господин Каскабель, уже несколько поднаторевший в шинукском наречии, разобрал наконец, что она кричала:
— Сюда! Сюда! Уби-или!
Жан подошел к растерянной женщине, обагренной кровью из пробитой груди несчастного. Она судорожно пыталась вернуть его к жизни.
— Этот еще дышит! — сказал Жан.
— А другой? — поинтересовался господин Каскабель.
— Другой… Не знаю… — ответил Сандр.
Господин Каскабель приложил ухо к груди и руку к губам второго бедняги, но сердце не билось, а легкие уже покинул последний вздох.
— Он явно мертв!
Да, несчастный был сражен наповал пулей в висок.
Но кто же эта незнакомка, говорившая на индейском наречии? В темноте и под капюшоном, ниспадавшим на лоб, невозможно разглядеть, какого она возраста. Позднее они все узнают; она расскажет, как попала сюда, а также как произошло двойное убийство. А сейчас необходимо немедля отнести раненого на стоянку «Прекрасной Колесницы» и оказать возможную помощь. Что касается тела второго несчастного, то назавтра они вернутся и похоронят его.
Господин Каскабель и Жан взяли раненого под руки, а Сандр и Клу — под ноги.
— Идите за нами! — обернулись они к женщине.
Она без возражений пошла рядом, прикладывая какую-то тряпицу к кровоточившей груди раненого.
Пришлось двигаться медленно и осторожно. Бедняга весил немало, и следовало оберегать его от толчков. Господин Каскабель хотел принести раненого в свой лагерь живым, а не мертвым.
Наконец через двадцать минут все благополучно прибыли на место, никого больше не повстречав.
Корнелия и малышка Наполеона, беспокоясь, что тоже могут стать жертвами нападения, ожидали их в великом нетерпении.