Злой царь велит расправиться с детьми. Слуга, по одной из версий, положил детей в лохань и столкнул ее в реку. Вода вынесла их на ровное место, и лохань причалила к берегу, к дикой смоковнице. Но если малютку Моисея приблизительно за пять или шесть веков до этого в тростниках подобрала дочь фараона, то здесь за детьми присматривала волчица. Она же и кормила их своим молоком. Фигурирует в преданиях и дятел, который помогал волчице кормить и охранять детей. А после того как свинопас Фаустул, слуга Амулия, находит братьев, их жизнь становится бурной и достойной отдельного описания.
Скажем только, что Ромул и Рем своими характерами и поведением действительно напоминают сказочных персонажей, поскольку превосходят окружающих силой, красотой и доблестью. В то время они, не зная еще о тайне своего происхождения, становятся царскими пастухами, при этом оставаясь свободными людьми, а не рабами. Братья защищают обиженных, ловят воров, дают отпор разбойникам, короче, зарабатывают авторитет. Впереди их ждет встреча с дедом, но до этого они изрядно попортят Нумитору кровь, поскольку пастухи Амулия и Нумитора враждовали друг с другом.
В конце концов все раскрывается.
Братья, узнав, кем они являются на самом деле, собирают сторонников, в числе которых были и беглые рабы, расправляются с дядей Амулием и возвращают трон Нумитору, у которого в итоге оказываются и власть, и деньги.
Тут бы и сказке конец, но для каждого из братьев она имела несколько иное окончание.
Не помнящие родства
По преданиям, город Альба-Лонга был основан Асканием, сыном Энея приблизительно за четыре века до того, как в нем объявились Ромул и Рем со своей бандой. Естественно, что к чужакам отнеслись, мягко говоря, неприветливо. И тогда братья решили основать свой город. У каждого из них были свои представления о том, где его лучше строить. Обратились к гаданию на птицах, но то ли Ромул сжульничал, то ли боги недвусмысленно показали, кому они благоволят, в общем, повторилась история Каина и Авеля. Убил ли сам Ромул брата, или роковой удар нанес кто-то из его друзей, сейчас не имеет значения.
Итак, в 753 году до P. X. Ромул вошел в историю как основатель Рима.
«Заложив основание города, Ромул разделил всех, кто мог служить в войске, на отряды. Каждый отряд состоял из трех тысяч пехотинцев и трехсот всадников и назывался «легионом», ибо среди всех граждан выбирали [legere] только способных носить оружие. Все остальные считались «простым» народом и получили имя «популус» [populus]. Сто лучших граждан Ромул назначил советниками и назвал их «патрициями» [patricii], а их собрание — «сенатом» [senatus], что означает «совет старейшин». Советников звали патрициями либо потому, что они были отцами [patres] законнорожденных детей, либо, вернее, потому, что сами могли указать своих отцов: среди тех, что стекались в город в первое время, сделать это удалось лишь немногим». [3]
Так это произошло на самом деле или Плутарх выбрал у различных повествователей тот вариант, который ему показался наиболее правдоподобным, мы не узнаем. Да и, собственно говоря, это не так важно. Самый дикий и неправдоподобный вымысел, освященный веками и тысячелетиями, может настолько прочно вплестись в ткань нашей реальности, что о мере истинности или ложности профессиональные историки в своем кругу могут рассуждать до бесконечности. Для нас же, носителей обыденного сознания, существенным является то, что именно Ромулу приписывается формирование базовых структур римского общественного устройства.
Дальнейшие события, обрамляющие становление Рима как города сильного, концентрируются вокруг его личности, создавая образец для подражания, воспроизведения поведенческих модусов будущих поколений римлян.
Знаковым поступком Ромула было также знаменитое и неоднократно воспроизведенное в произведениях искусства похищение сабинянок.
Произошло это сразу же после основания Рима, через четыре месяца после расправы над Ремом. Мотивы, которые подвигли Ромула на довольно-таки рискованный поступок, неоднозначны. По одной версии, ему было предсказано оракулами, что Рим достигнет могущества и величия благодаря войнам. А потому он спровоцировал сабинян на конфронтацию. Вся милитаристическая история Рима вполне укладывается в эту нехитрую схему: уж что-что, а мастерство провокации у римлян было на высоте.