Вот и весь его моральный облик. Как видите, Саллюстий не приукрашивал его.
Что же касается внешности, то он был вечно бледен и неспокоен, глаза налиты кровью, поступь то ленивая и медленная, то четкая и быстрая; и наконец, в строении лба читалось что-то фатальное, как писали, например, Эсхил[194] об Оресте[195], а Байрон о Манфреде[196].
Никто не знал точно, когда он родился, но полагали, что он был примерно на пять-шесть лет старше Цезаря.
Во времена правления Суллы он купался в крови; о нем рассказывали невероятные истории, но с трудом верится в их реальность. Так, например, его обвиняли в том, что он был любовником собственной дочери и убийцей своего родного брата; еще говорили, что, не желая, чтобы ему вменяли это убийство, он вписал уже погибшего брата в проскрипции задним числом. У него были причины ненавидеть Марка Гратидия. Поговаривали, что Катилина силой привел его к могиле Лутация, где сперва выколол ему глаза, затем отрезал язык, руки и ноги, потом обезглавил и, подняв в окровавленных руках голову несчастного, показал ее народу. Утверждали также, что он нес ее с холма Яникул[197] до Карментальных ворот[198], где находился Сулла.
И наконец, другие, уже совсем немыслимые обвинения в злодеяниях посыпались ему на голову, в частности, его обвиняли в том, что он убил собственного сына только затем, чтобы тот не препятствовал ему жениться на одной из жриц Весты[199], не желавшей иметь приемного сына; что, будучи главой одного тайного общества, где давали клятву на верность кровью, он приказал совершить целый ряд бессмысленных убийств только с той целью, чтобы не разучиться убивать; что члены этой секты пили кровь убитых и хотели перерезать всех сенаторов; наконец, — и это больше всего возмутило римских граждан — он будто бы собирался поджечь Рим с четырех сторон.
Все это, конечно, совершенный абсурд. Мне кажется, Катилина был просто избран козлом отпущения своей эпохи. Примерно то же думал об этом и Наполеон. Откроем «Воспоминания с острова Святой Елены» от 22 марта 1816 года.
«Сегодня император читал в римской истории о заговоре Катилины. И со многим, что написано там, не мог согласиться. Каким бы ни был злодеем Катилина, говорил он, у него все же должна была быть цель; и эта цель не могла сводиться лишь к обладанию Римом, особенно, если учесть, что он якобы собирался поджечь его с четырех сторон. Императору показалось, что речь прежде всего шла о новой конфронтации, подобной той, что существовала между Марием и Суллой, и которая, потерпев провал, позволила свалить на бедную голову ее предводителя все возможные обвинения, которыми принято награждать в подобных случаях».
Мне кажется, что своим орлиным взором император отчетливо видел все, как в свое время четко видел все сквозь дым на полях сражений.
Безусловно, ситуация сложилась самая благоприятная для революционного взрыва. Рим был разделен на богачей и нищих, миллионеров и должников, проценты ростовщиков душили, было принято брать до четырех процентов в месяц. Все покупалось и продавалось: от голоса Курия до любви Сервилии. Древнеримский плебс, наследники солдат и пахарей, хребет Рима, был сломлен. В городе — три или четыре тысячи сенаторов, всадники, а также ростовщики, спекулянты, разжигатели бунтов и вольноотпущенники на каждом шагу. За чертой города Рима уже не существовало землепашцев, жили одни лишь рабы; не существовало посевов, были одни лишь пашни; стало известно, что проще заработать, вскармливая свиней, чем кормить людей — Порций Катон сколотил на этом огромное состояние. На каждом шагу попадались фракийцы, африканцы, испанцы с цепями на ногах, со следами побоев бичом, с рабским клеймом на лбу. Рим разбавлялся чужой кровью, чтобы завоевать мир, поменял национальное золотое состояние на медную монету рабства. В Неаполе, славящемся свежим морским воздухом, возводились виллы, на Тибре, где был знаменитый каскад, — тоже, пышные дворцы строились в Альбане[200] в тени вековых деревьев. Фермой или, точнее говоря, главной житницей Италии стала Сицилия. Только у одного Катона было три тысячи рабов. Подумайте, сколько их могло быть у других.
Состояния сколачивались самые что ни на есть невероятные. Только одной земли Красс имел на двести миллионов сестерциев, то есть на сорок миллионов франков. Веррес, будучи префектом, за три года обчистил Сицилию на двенадцать миллионов, Цецилий Исидор потерпел полный крах во время гражданских войн — у него сохранилось лишь несколько жалких миллионов. А находясь на волоске от смерти, он завещал своим наследникам три тысячи шестьсот пар быков, двадцать семь тысяч пятьсот коров и шестьдесят миллионов сестерциев. Помпей ежемесячно получал от Ариобарзана[201] тридцать три талера, что составляло около ста восьмидесяти тысяч франков.
194
Эсхил — первый ставший известным трагик мировой литературы, родился в 525 г. до н. э. в Элевсине (Аттика), умер в 456 г. до н. э. в Гале (Сицилия).
195
Орест — в греческой мифологии сын Агамемнона и Клитемнестры, убивший мать и ее возлюбленного Эгисфа, мстя за убитого ими отца.
196
Манфред — герой одноименной драматической поэмы (1817 г.) Джорджа Ноэля Гордона Байрона.
198
Карментальные ворота — названы по имени Карменты, вещей матери Эвандра. В ее честь были также воздвигнуты храмы у подножия Капитолийского холма и алтарь.
199
Веста — римская богиня домашнего очага и очага римской общины, соответсвующая греческой Гестии. К одному с Вестой культу принадлежат Пенаты.