Спартак вновь отправился на север, однако подле Мутины (ныне Модена), закрывшей перед ним ворота, он отказался от своего плана, ибо, хотя ему и удалось обзавестись конницей, нехватка провианта для ста тысяч шедших с ним людей дала о себе знать. Он решил вновь повернуть на юг, где мог рассчитывать на ресурсы захваченных городов. Охваченный паникой сенат послал обоих консулов, чтобы остановить его продвижение; это были тщетные усилия, и Спартаку удалось добраться до своих баз в Лукании. Рим не мог допустить, чтобы это скопище беглых рабов стало средоточием надежд еще большего числа простых тружеников и угрожало безопасности и экономике всего полуострова. Надо было исправлять положение.
В 72 году в числе промагистратов88 оказался претор предыдущего года М. Лициний Красс, самый богатый в Риме человек, вполне оправдывавший прозвище Богач (Dives), которое его семья носила на протяжении пяти поколений. Он унаследовал огромное состояние: 1800 тысяч денариев.89 Благодаря сулланским проскрипциям Красс приобрел на юге многочисленные поместья. Он надолго оставил память о своей убийственной алчности. Находясь некоторое время в опале, он увидел в подавлении восстания Спартака возможность реабилитировать себя, а также положить конец всем своим экономическим заботам. Его богатство должно было обеспечить вербовку солдат. Он стал выразителем чаяний землевладельцев, гарантом их будущей безопасности. Итак, консулов сместили, и осенью 72 года Красс встал во главе десяти легионов, из которых шесть были набраны вновь. Эту военную кампанию он повел как классовую битву. В первую очередь он постарался отрезать Спартаку пути отхода в Луканию. Когда разбежались войска его командира Муммия, он прибег к децимации, казнив каждого десятого из пятисот солдат. Тогда подхлестнутое этими мерами римское войско нанесло Спартаку несколько тяжелых поражений. Спартак отвел свою армию к Регию (Реджо-ди-Калабрия) и надеялся с помощью киликийских пиратов переправиться в Сицилию. Однако те обманули его. Веррес возглавил оборону пролива, и Спартак был вынужден укрыться в покрытых лесом горах Силы (ныне Аспромонте). Красс решил запереть его там и перегородил носок полуострова-сапога сплошной стеной-палисадом, перед которой был вырыт ров длиной 55 километров и шириной 4,5 метра. Очутившись в ловушке, Спартак был вынужден прорывать блокаду, чтобы избежать голода зимой. Первая попытка не удалась. Тогда он попробовал вступить в переговоры — тщетно. После этого трети войска Спартака все-таки удалось прорваться, и Красс был вынужден снять окружение и отказаться от изначального плана операции. В феврале следующего года он написал сенату о необходимости вызвать закаленные в боях легионы Помпея, однако вскоре ему пришлось пожалеть об этой просьбе, потому что прибывшие из Македонии войска М. Теренция Варрона Лукулла и без этого создали перевес сил в его пользу. Спартака удалось загнать в ущелья Брутгия близ Петелии. Война достигла кульминации, и Спартак погиб вместе со своими соратниками. Так закончилась тяжелая война, в ходе которой погибли тысячи римлян, были мобилизованы десять легионов, то есть столько же, сколько впоследствии будет у Цезаря для завоевания Галлии. В марте этого года Красс добился решающей победы, но вся слава при этом досталась не ему одному. Хота он и казнил шесть тысяч пленных, пять тысяч смогли Убежать и вновь подались на север. Их перебили в Этрурии войска Помпея. Тот мог теперь с гордостью заявлять, что если Красс победил зло, то он, Помпей, вырвал его корни90.
Эта война велась в обход законных правил. Крассу был вручен абсолютный империй, а в результате возвысились два императора, которых сенаторы надеялись столкнуть друг с другом или, во всяком случае, на какое-то время нейтрализовать. Красс был удостоен овации (ovatio — пеший триумф), Помпей же — настоящего триумфа, и сенат согласился на выдвижение обоих кандидатами в консулы 70 года91, тогда как ни тот ни другой не имели на это права: Красс сложил полномочия претора всего лишь полгода назад, Помпей же никогда претором и не был. Оба императора помирились между собой с тем, чтобы решительным образом покончить с существовавшей со времен Суллы олигэрхией и расчистить дорогу к власти для самих себя, — или для какого-нибудь третьего разбойника.