Стояли сильные морозы, дороги были совсем пустыми, и в контору мы попали, наверное, слишком рано, потому что охранника на входе не оказалось. Мы ещё посмеялись, что в такое время он обычно спит, ключей-то полно от помещений, выбирай на вкус. И спит он, возможно, на диванчике в директорском кабинете.
Народ расползался по рабочим местам, на открывающиеся по очереди двери срабатывала сигнализация, а отключить было некому. От гадкого верещания даже зубы разболелись.
А потом сигнализацию перекрыл вой, такой жуткий, что мурашки пробежали по спине. Мы высыпали в коридор. На нас гигантской бабочкой неслась Тамара Тимуровна в распахнутой шубе, и выражение её лица было совершенно безумным. Все в панике шарахнулись обратно в кабинет, и только Толик не сбежал. Я успела подумать тогда: вот настоящий мужчина! Пусть некрасивый, нелепый и смешной, зато на него можно положиться в самой нестандартной ситуации.
Тэ-Тэ и положилась – повисла на Толике, вцепившись для верности в его галстук. Чтобы тоже не сбежал. А надо сказать, что галстук был очень красивым, приглушённо-синим с лёгким пепельным налётом, я бы назвала это цветом черники. А обычно все толиковы галстуки скучно-серые. Как позже выяснилось, черничный галстук был надет по поводу дня рождения. Кстати, никто почему-то про день рождения не вспомнил. Наверное, это очень обидно...
Так вот, Тамара Тимуровна продолжала подвывать и причитать, а мы с опаской выглядывали из дверного проёма, готовые броситься к телефону, чтобы вызвать санитаров – начальница выглядела совсем невменяемой.
– Толя-а-а! Там... там тело!
– Где т-тело? – Толик пытался аккуратно оторвать начальницу от галстука и куда-нибудь усадить.
– В туалете! Тело лежит... на полу лежит... Мужское. Труп! Надо в «02» звонить!
– Или в «03», – пробурчал у меня над ухом Гурамов. – Дурдом.
На помощь Толику пришёл, наконец, Даня:
– Татьяна Тимуровна, вам, наверное, показалось.
– Не показалось, оно там! Тело, – Тэ-Тэ примерилась теперь к Данькиному свитеру, но злосчастный галстук из рук не выпустила.
Даня чуть отодвинулся, только постарался перекрикивать сигнализацию как можно более ровным и беззаботным голосом:
– Не волнуйтесь, сейчас посмотрим на ваше тело...
– Не моё!
– Ну да, ну да... Антон, ты со мной? – Антон – это Гурамов.
Тот нехотя кивнул, но за Даней к женскому туалету направились все, и Тамара Тимуровна тоже, с Толиком на поводке.
Сигнализация, наконец, заглохла.
У туалета остановились.
– Тамара Тимуровна, сначала вы, – ласково сказал Гурамов и ткнул в табличку с девичьим силуэтом. – Иначе не пойду.
Тэ-Тэ шарахнулась, и в деликатное помещение первой решили запустить меня, как самую молодую. Говорю же – дедовщина.
В туалете никого не было, ни в предбаннике, ни в кабинках, ни в закутке уборщицы.
– Оно здесь лежало... – Тамара Тимуровна растерянно показала на беспорядок в закутке.
Ведро было перевёрнуто, на полу под столиком валялись какие-то бутылочки с чистящими средствами и рулоны туалетной бумаги.
Я осмотрелась, нырнула под столик и достала валявшийся среди погрома бейджик.
– Смотрите: «ЧОП "Заслон". Охранник 4 разряда Матушкин Николай Семёнович», – я продемонстрировала присутствующим находку.
Кто-то из женщин рассмеялся:
– Опять охрана тырила туалетную бумагу! Элечка жаловалась, что по выходным из шкафчика на кухне пропадает сахар, и ещё чай...
Посовещавшись, мы решили, что всё логично: сотрудники явились на работу мало того что в субботу, так ещё и чуть свет, дверьми захлопали, сигнализация завыла. Охранник-вор Матушкин в панике рассыпал добычу, а потом ползал и искал оброненный бейдж. И всё. И никаких трупов. Всё хорошо.
Женщины повздыхали, как тяжело мальчикам-охранникам, они же не местные, и ЧОП их совсем ничем не обеспечивает. Возвращаясь, мы заглянули в кильдымку охраны. «Мальчик» Матушкин, ни на кого не глядя, что-то сосредоточенно писал в журнале огромной крестьянской рукой. Я осторожно положила бейджик на угол стола, и мы оставили пацана в покое.
Тамара Тимуровна выпустила, наконец, из рук измочаленный толиков галстук. Галстук выглядел жалко, Толик тоже. И только тогда все вспомнили про день рождения...