Так размахивая кувалдой, я умудрился разбить свои очки. Уставшие руки ошиблись на несколько сантиметров, плечо задело оправу и очки улетели в кювет. Особо горевать я не стал — что в очках, что без очков, видел я примерно одинаково плохо.
Лето 1987 года
Киев
Шли мы как-то с моим приятелем Сашей Письменным мимо магазина «Турист», что рядом с университетскими корпусами на ВДНХ. Зашли и купили себе с бухты-барахты по теннисной ракетке. Этот кусок железа со струнами имел оригинальное теннисное название «Хоккей 2». На следующий день мы, натянув веревочку вместо сетки, без каких-либо тренировок приступили к игре на счет на кортах Ледового стадиона, что напротив киевского ипподрома, в десяти минутах ходьбы от университета. Так началась моя любовь к теннису, буквально с первого удара. А тогда играли мы, мягко говоря, отвратительно, но самозабвенно. Имитируя подачу мастеров, я своим плечом снес с носа очки и немедленно на них наступил. Хрусть!
Магазинов «Оптика» тогда в Киеве было не то что сейчас — в каждом квартале, но они таки были. А вот, где взять рецепт? Как ветеран призыва, я прошёл минимум 26 медицинских комиссий до армии и в каждой, конечно, был окулист. Я помню эти муки, и мои, и врачей:
— Закрой левый глаз.
— К, Л, П, …
— Неверно. Попробуй вот с этим стеклышком, минус полтора…
— К, П, Н, … — напрягая глаз, с трудом различал я темные пятна. — Нет, мало.
— Давай вот с этим. Один семьдесят пять.
— К, Л, Л, Л, … Нет, много.
— Полтора — мало, а один семьдесят пять — много? Понятно. Симулянт!
При этом я искренне хотел подобрать для себя правильные очки. Ещё со школы я знал, что постоянно напрягая глаза в попытках рассмотреть написанное на доске, чего я добивался непременно, так это головной боли к вечеру. Используемый вместо приличной оптики, широко известный советский метод зреть — оттягивание пальцем уголка глаза, полного удовлетворения мне не приносил. Я хотел видеть, как все люди. Кстати не все люди хотели этого так же, как я. Был у меня приятель по военкомату Валера Бартошек из Быковни. Тоже ветеран призыва, много раз я с ним проходил комиссию и видел его фокус. Дело в том, что Валерка был профессиональным шофером и зрение ему полагалось стопроцентное. Беда была в том, что один глаз у Бартошека видел на все сто, а второй вообще ничего не видел. Как скрыть? Фокус состоял в следующем:
— Закрой левый глаз.
Валерка брал со столика в правую руку ширмочку и закрывал левый глаз.
— К, Л, Н, …
— Отлично. А теперь закрой другой глаз.
Валерка перекладывал ширмочку в левую руку и широким жестом закрывал на этот раз… опять левый глаз.
— К, Л, Н, …
— Отлично. Оба сто процентов. Следующий!
Супер идея! Всегда у него это проходило. А у меня: много, мало, много, мало — симулянт!
Этот сценарий повторялся из года в год. Я стал носить минус полтора, но очень большой разницы — в очках я или нет — я не ощущал.
И вот я снова без очков. Где взять рецепт? Нашел я одну «Оптику» с врачом. Приехал, там старичок такой на приеме, взятый целиком и полностью из черно-белого кино:
— Ну-с, батенька. Закройте левый глаз.
— К, Л, П, …
— Неверно. Попробуйте вот с этим стеклышком, минус полтора…
Я только вздохнул.
— К, П, Н, … Нет, мало, доктор.
— Давайте вот с этим. Один семьдесят пять.
О, как это мне было знакомо!
— К, Л, Л, Л, … Нет, много.
— Полтора — мало, а один семьдесят пять — много? Понятно. Попробуем так.
Он вставил другое стеклышко, повернул его, подправил. Я только ахнул. Я не смотрел на таблицу, я смотрел в окно. Как передать чувства человека, который к 27 годам впервые в жизни увидел листья на дереве? До этого дерево для меня было размытым пятном зеленой краски с оттенками разной глубины. А тут… каждый листик, каждая веточка! У меня слёзы на глазах.