— Так. Допрыгались! Я, лично, буду из вашей роты делать Советскую армию. Вы у меня образцовыми быстро станете. Командуйте «отбой», сержант. Через минуту захожу в роту — там полная тишина.
— Отбой!!! — заголосил на молодую луну Узик.
А ночью нас разбудил истошный крик дневального:
— Подъём!
Салабоны вскочили, начали одеваться, деды только перевернулись на другой бочок. Звонок, крик:
— Подъём, рота! Тревога!!!
— Ты чё там охуел, дневальный? Какая в пизду тревога? Щас в ебальник схлопочешь. — недовольные голоса старослужащих.
— Подъём четвёртая рота! Боевая тревога!!! Выбегай строиться на улицу! Шире шаг! — уже другой голос.
Все вскочили — армия, всё же, есть армия. В проходе стоял майор Давид. Оделись, выскочили на улицу. Не за сорок пять секунд, но майор команды «отставить» не дал. Тревогу то он объявил боевую. Замечу, шла война в Афганистане и у нас постоянно распространялись слухи, что скоро все стройбаты пошлют на восстановление братской страны. В плохое верилось охотнее. Так, что и в тревогу мы могли поверить, тем более ночью, спросонья.
На аллее стоял УАЗик командира части, но самого комбата видно не было. Мы кое-как построились.
— Рота…!!! Равняйсь! Смирно! На пра-а-аво! На танкодром бего-о-ом марш!
Побежала нестройно четвёртая рота. Из части, через старо-николаевскую дорогу и вдоль танкодрома. Последний раз я так бегал, когда был духом. Мозги начали просыпаться. Строй растянулся, позади отставших ехал УАЗик с майором на борту, начштаба контролировал бег, покрикивая из окна. Рядом со мной бежал Валерка Самотуга:
— От сука, наебал нас майор. Нет никакой тревоги, — каждое слово Валерка выплёвывал неравномерно с выдохом.
— Да, похоже через километра два повернём назад. Больше мы не выдержим, — я дышал по спортивному — выдох растягивал на два шага, но обильное курение давало о себе знать.
— Падла, такой сон обломал. Я ему это запомню, сукой буду!
— Что ты ему можешь сделать, Валер? Соли насыпать? Забудь. Он наверняка из строевых частей, увидел нас и охуел. И я его где-то понимаю.
— Вот увидишь, он ещё вспомнит этот марш-бросок.
— Да ладно тебе, дыхалку экономь.
— А чё мы, как духи задроченные, на это фуфло повелись? Давай сканаем с этого ГТО, блядь!
— Куда?
— Вон в лесопосадку рванём. Дорога то одна, рота по ней и возвращаться будет.
— Давай, всё равно темно, не заметит.
Мы с Самотугой свалились в кювет, в лесопосадку и там замерли. У Валерки с собой были сигареты. Закурили. Ещё не жгло, когда мы увидели сильно поредевший строй, медленно трусящий назад в часть. Без труда пристроились и мы. Прибежали. Было пять утра.
На утреннем разводе комбат официально представил нам нового начальника штаба. Несмотря на свой живот, тот, надо отдать ему должное, все строевые упражнения, сопутствующие официальному представлению, исполнял, что кремлёвский караул. Строй[83], что и говорить! А вот следующим утром настал наш черёд веселиться. Развод вёл снова комбат.
— У нас опять ЧП, военные! Рядовой Самотуга!
— Я!
— Ко мне!
— Есть!.. Товарищ майор, военный строитель рядовой Самотуга, по вашему приказанию прибыл!
— Круго-о-ом! Так вот, товарищи, полюбуйтесь на этого водителя! Профессионал! Вчера рядовой Самотуга на своей хлебовозке снёс ворота КТП. Было? Ты был за рулём?
— Так точно, товарищ майор, я.
— Обкурился? Или с похмелюги?
— Никак нет, товарищ майор, заснул. Виноват.
— Что значит «заснул»? Тебе, что ночи мало? Блядовал где-нибудь?
— Не-а. Я в части был.
— А если в части, почему не спал? Ты, что в наряде был?
— Никак нет. Бегал, товарищ майор.
— С какого бодуна ты бегал? Что ты несёшь, солдат?
— По боевой тревоге, товарищ майор.
— Какой боевой тревоге? Тебя шиза пробила? Какая тревога в стройбате?!! Какой мудак может придумать тревогу водителям? — на слове «мудак» наша рота синхронно хмыкнула, как одним ртом.
— Виноват, товарищ майор, это я объявил тревогу…
— Вы, что совсем охренели, товарищ майор? — опешил комбат.
— … воинская дисциплина…
— Какая дисциплина?!! Это стройбат, майор, здесь не шутят, в войну не играют. А если монтажник заснёт и наебнётся с девятого этажа? Крановщик плиту упустит? Водители даже в наряды не ходят! Мы же пешеходов гражданских беречь должны.
— Виноват, товарищ майор, не учёл специфику.
— Впредь прошу учитывать. Объявляю вам замечание! — отдал честь.
Вернее, комбат только приложил ладонь к козырьку, а новый начштаба действительно отдал свою честь. Перед всем строем. И трахнул его военный строитель рядовой Самотуга. Отомстил! Красиво!