Первый раз я приплёлся на УММ под вечер, но не поздно, так как должен был представиться местному начальнику и получить от него все положенные по такому случаю инструкции. Встречу трепетной я бы не назвал.
— Военный строитель младший сержант Руденко. Представляюсь по случаю назначения на…
— Служба, ты чё здесь цирк устраиваешь? Не в армии, ха-ха-ха. Не видишь, люди отдыхают? Иди вон на улицу, там скамеечка, ворота сторожи пока.
За столом у начальника сидели два незнакомых мне гражданских лица, а что хуже всего, Паша Лохматин и Серёга Орлов из моей роты. Пили они водочку под сальцо с цивильным хлебом. Мои сослуживцы посмотрели на меня извиняющимся взглядом, а я был вынужден развернуться и в этом оплеванном состоянии выйти на улицу. С меня стекало.
Позже в тот же вечер мы таки переговорили с начальником, в разговоре он меня называл не иначе как «служба», поэтому и я его имени не старался запомнить. Какой-нибудь Петрович, одним словом. Прошлые заслуги мои перед Родиной не учитывались, Петрович меня просто презирал. За что, как мне казалось, я мог догадаться — ведь я тоже презирал всех этих вечных дежурных по КПП, КТП и прочих постоянно дрыхнувших на службе придурков. А что я мог сказать этому начальнику? Нам хлеба не надо, работу давай? Рассказать, что это всё козни старшины? На фиг я ему облокотился со своими объяснениями!
И пошла служба. Невыносимые дни в части, ночи на УММ. Сторожить там было нечего, но и спать по-человечески тоже было негде. В одной из маленьких комнаток без замка в двери я приспособил под ночлег простой письменный стол. Коротка кольчужка, но делать нечего. По местному уставу я должен был находиться в комнате начальника, что как раз напротив длинного прямого и узкого коридора, тянущегося от входной двери. Спать там было не на чем, только стол, но он был завален документами, бумагами. Я не мог их тронуть с места. От других комнат ключей у меня не было. А в этой комнатушке стоял одинокий старый однотумбовый стол и больше ничего, комната была необжитой, окон не было, а стол стоял совершенно пустым. Вот на него-то я и стелил свой солдатский бушлат. Ноги распрямить не представлялось возможным, моя постель заканчивалась в районе моих колен. Я пробовал заносить стул и, ставя его в полуметре от торца стола, класть ноги на спинку. Но во сне ноги слетали и становилось ещё хуже.
А был ещё и дневной сторож УММ, эту роль исполнял салабон из нашей роты, маленького роста, крепкий телом молдаванин по кличке Тёма. Вот он то и ввёл, как мог, меня в курс дела. Оказалось, что главным объектом нашей охраны были даже не немногочисленные предметы малой механизации, хранящиеся на вверенной территории такие, как компрессорная станция и прибор для электросварки, а генеральская сауна. Признаться, генералов я там ни разу не видел, но все упорно называли сауну генеральской.
В торце длиннющего коридора сквозь всё здание находились заветные двери. Ключи от этих дверей мне доверенны не были, но они были у Тёмы, так как Тёма лично отвечал за постоянство чистоты в сауне. Сауна была нашей валютой, мы могли всё, что нам надо, обменять на сауну. С этого начался новый виток моей службы. Но не сразу, пару недель мне потребовалось, чтобы осмотреться.
Тёма, как нормальный салабон, старался в части не отсвечивать, он был рад, когда я ему разрешал не идти спать в часть, а оставаться на ночь на УММ. Он только бегал вечером в столовку, брал нам пайки и назад. И я, в свою очередь, чем дальше, тем больше старался не появляться в части днём. В итоге на УММ 24 часа в сутки было два сторожа. Петрович был непротив, так как всегда находилось, что сделать полезного для участка.
Так я учился смежным профессиям. Первый раз я сам вызвался помочь Орлову с электросваркой. Маялся от безделья, слонялся по территории, а здесь Серёга решётку для окна варит.