Выбрать главу

— Нормально, благодарю вас, — в слово «благодарю» я вложил, сколько мог, сарказма.

— Геш, ты представляешь, чего эти бляди удумали? — сарказма моего прапорщик Гена упорно не замечал, его мысли были заняты более важными для него вещами.

— Кто?

— Они. Зайди сейчас ко мне.

Тем временем мы вошли в казарму. Впервые за более чем два месяца я переступил порог каптёрки старшины, не считая того случая с Зиней.

— Через пять дней День Строителя. Я давно уже жду третью звездочку «старшего прапорщика». Ну, скажи, я что не заслужил? Я, блядь, в роте днюю и ночую, я стараюсь. А «старшего» я жду с того дня, как ввели это звание. Так вот, в этом году Монголу, сука, дают, а мне премию! Представляешь?!!

Я, конечно, мог откомментировать старшине всё это, но не стал. Во-первых, сейчас он бы ничего не воспринял, во-вторых, надо отдать ему должное, он действительно был по любому достойнее Монгола. Это без «б», как тогда говорили.

— А вы откуда это знаете?

— Что?

— Ну это. Про премию, про Монгола.

— Белый сказал. Он списки на поощрения печатал. Так это ещё не всё! Они меня вообще опустить хотят, суки. Ненавижу! Сами похуисты, им же на службу болт с левой резьбой и меня они ненавидят потому, что я другой, я служу, честно свой долг исполняю, — прапорщика несло.

— Поменять может можно чего?

— Как это?

— Ну, я в своё время… только товарищ прапорщик, пожалуйста, никому… я в своё время через Вайса решил свой вопрос.

— Какой, как? — заинтересовался Корнюш.

— А он меня выбросил из списка на присвоение очередного воинского звания на Новый год.

— Зачем?

— Так то было звание ефрейтора.

— А-а, понимаю — сопля на плечи. Лучше дочь проститутка, чем сын ефрейтор?

— Так точно.

— Нет, Геша, если они меня уже так придумали опустить перед всеми, то и проследят, чтобы никто и ничего не поменял.

— Как же вас хотят опустить? Не дали очередного звания, это я понимаю, но премию таки же дают.

— В том то и дело! Денежная премия на сумму… шесть рублей! Представляешь?!! Они бы мне ещё три шестьдесят две[97] выписали, свинота паршивая!

— Так, а вы, товарищ прапорщик… — идея пришла мне в голову неожиданно и я поделился ею со старшиной.

— Ну, ты даёшь! — только сейчас, было это видно по глазам старшины, он опомнился, с кем он говорит и что он мне сделал.

Через пять дней мы стояли на плацу на торжественном построении батальйона. Комбат зачитывал наградные листы:

— Прапорщик Корнюш!

— Я!

— Выйти из строя! Награждаетесь денежной премией в разме…

— Разрешите обратиться, товарищ майор? — перебивает комбата наш старшина.

— Обращайтесь, — удивляется майор.

— Прошу перечислить мою премию в фонд Мира! Разрешите стать в строй?

— Становитесь, — растерялся комбат, по губам можно было прочитать, как он, опомнившись, прошептал в спину старшине: — сука!

Корнюш строевым вернулся в первую шеренгу, лихо развернулся и замер рядом со мной. Среди старших офицеров, стоящих в центре плаца легкое замешательство. К такому повороту событий они не были готовы, они готовились посмеяться, а не получилось. Пришлось им продолжить награждение. Корнюш скосил на меня слезящийся от гордости глаз и прошептал:

— Геша, спасибо, считай, ты уже в УПТК!

Я получил в тот день сержанта и первую свою звезду «Молодой Гвардеец пятилетки», высшую трудовую награду рядового состава в стройбате — должно быть, в сауне заработал.

Всё получилось, как я и задумал, главное надо было успеть сказать заветные слова до того, как произнесут сумму премии, иначе бы фокус не удался. Если бы комбат успел назвать смехотворную, даже по тем временам, сумму в шесть рублей, то всё, поздно. А так, типа, Корнюш и не знал, как велика премия, а благородно попросил перечислить всю сумму в фонд Мира. Вторая оплеуха как раз и состояла в адресе получателя старшинской премии. Дело в том, что фонд Мира в Советской армии, как бы негласно, был вне закона. Как повышать обороноспособность, улучшать вооружение, если ты за мир во всём мире? Идеологической двусмысленности армия не допускала. А вот партия, которая «рулевой», носилась с этим фондом, как дембель со своей парадкой. А открыто-то против партии не попрешь.

Вечером Корнюш в каптёрке сказал мне:

— Ты знаешь, это было даже лучше, чем старшего прапорщика получить. Очередное звание я ещё получу, а вот такое удовольствие… На всю жизнь запомню. Спасибо тебе еще раз, Геша. Классно!

вернуться

97

Три шестьдесят две — намек на 3,62 рубля — стоимость бутылки водки в Советское время.