— Сильно текла кровь, — сукой подколодной, участливо спросил я.
— Очень, мне сразу полностью залило глаза.
— И здесь на вас напали преступники?
— Да, меня сбили с ног и начали бить. Я только успевал прикрывать голову.
— А ваш товарищ?
— Я не видел его, только слышал его крик в самом начале избиения. Наверное, ему тоже сразу в голову попали. Не знаю, не могу сказать, я скоро потерял сознание.
— А видели ли вы лица нападавших? Подумайте, от вашего ответа зависит судьба возможно невиновных людей.
— Протестую. Это давление на потерпевшего, — вмешался немедленно прокурор.
— Протест суд поддерживает. Задавайте следующий вопрос, — судья.
— У меня больше нет вопросов.
Зал уже не смотрел на меня с негодованием, люди умные поняли и мои вопросы и ответы на них. По крайней мере, этот потерпевший опознать никого не мог. Я вновь сел прямо, ко мне наклонился прокурор и зашипел:
— Сержант, что с вами? Вы задаете вопросы, которые могут задавать только защитники. Вы на чьей стороне? Не забывайте, вы — обвинитель.
— Я только хочу разобраться, что произошло на самом деле.
— Ну ладно, — протянул с угрозой, не поверивший мне прокурор.
Во время обеденного перерыва мы переговорили с Камышаном и нашим адвокатом. Так как мои вопросы были действительно вопиющими для обвинителя, я попросил, чтобы последующие вопросы, которые я заготовил, задавал наш защитник. Я продиктовал ей свои наработки, назвал номера страниц соответствующих ссылок. После обеда снова на допрос была вызвана потерпевшая. Вместо нее в зал вошел инспектор уголовного розыска и пояснил суду, что найти потерпевшую ему не удалось. Так как потерпевшая была несовершеннолетняя и таким образом частично за неё отвечали родители, к даче показаний вызвали мать потерпевшей. Эта убитая горем женщина, будучи, как я понял, уверенной, что самое худшее в её жизни уже произошло, ничего не боялась и рассказывала всё без оглядки. Рассказала, что дочь её пропала три дня тому назад, что ещё в прошлом году к ним приходили люди с угрозами и требовали, чтобы они забрали своё заявление из милиции. Потом год их никто не беспокоил. А недавно к ним домой заявился отец Белозерцева. Сначала предлагал деньги, потом угрожал, угрожал, что что-то страшное может произойти с её дочерью. А за три дня до суда дочь пропала. Здесь с бедной женщиной снова случилась истерика, её долго успокаивали, приводили в себя. Успокоившись, она сказала:
— Я знаю, я чувствую, моей доченьки уже нет. Я ничего не боюсь. Я хочу справедливости, я требую, чтобы всех этих негодяев посадили, я требую, чтобы Белозерцева старшего расстреляли. Это он всему виной, от него вся беда. Как таких только земля носит?
В ответ на этот призыв матери суд был вынужден снова вызвать в зал заседаний инспектора и поручить ему доставить в качестве свидетеля Белозерцева старшего. Затем вернулись к допросу матери. Моя очередь вопросов уже прошла, я старался быть очень осторожным на этот раз, я надеялся, что все необходимые вопросы задаст защитник. Но не задала, она не задала тех вопросов, о которых мы с ней договаривались. Спросила какую-то ничего не значущую херню и всё. Круг прошёл, я не выдержал и поднял руку, как в школе. Мою правую щеку обжигал взгляд прокурора. Судья:
— У вас, что возник вопрос к свидетелю?
— Да.
— Пожалуйста.
— Скажите, а не описывала ли вам дочь конкретно, кто тогда был с ней вечером на школьном дворе. Вы же знаете все эти имена, живете же в одном районе.
— Ну, я не всех до этого знала, поэтому она мне имен и не называла, а может и она не всех по именам знала. Это же шпана, а она у меня была девочка… — мать снова заплакала.
— Прекратите немедленно, товарищ сержант, — демонстративно на весь зал зашипел прокурор.
— У меня тогда просьба к суду, — не унимался я.
— Пожалуйста, — вздохнул судья.
— Прошу зачитать страницу дела номер тридцать два.
Хорошо видно было, как председательствующий начал вяло листать дело, перелистал явно больше, чем тридцать страниц, начал листать в обратную сторону уже внимательней, круглое лицо его, насколько только природа позволила, вытянулось, после короткого размышления он произнёс:
— Страница номер тридцать два в деле отсутствует.
— …!!!
В зале зашумели. Судья повернулся на секунду к одному кивале, затем ко второму и выдал:
— Суд, совещаясь на месте…
Уж кто-кто, а я хорошо знал цену такому совещанию на месте.
— … постановил продолжить слушание в отсутствие страницы дела номер тридцать два. У вас есть ещё вопросы или просьбы, товарищ общественный обвинитель?