— Чтоб у тебя хуй на лбу вырос, гандон штопаный! Чтоб у тебя на самогонку аллергия началась!
— Что там, дядя Яша?
— Ведро соляры ему, киздаматер, насосал. От гнус ёбаный!
Надо отдать должное дяде Яше, он, как человек воспитанный, никогда не насылал свои проклятия на родственников, а только на самих мздоимцев.
Так как проку на вагонах от меня было, как с козла молока, я и вовсе начал в части иногда зависать по несколько дней, если было чем заняться. Ещё больше сблизился с Балакаловым. Нравился он мне своей безоглядной весёлостью. С комбатом у него были самые классные отношения. Балакалов доказывал мне, что комбат наш на самом деле чумовой мужик, умный и юморной. С комбатом, так получилось, я знаком был мало.
Однажды сидели мы с Вайсом под штабом, курили и на солнце щурились. Подходит Балакалов:
— Генка, давай вместе на свинарник слетаем, а потом партейку в шахматишки забьём, — предложил он.
— Поехали, всё равно делать тут не хуй.
Сели на хоздворе в комбатовскую машину и нагло поехали через КПП. Не положено это. Транспорт должен был выезжать и въезжать в часть только через КТП, но это было нам сильно в объезд. Прапорщик скомандовал водителю комбата, Гене Филькинштейну из Кишинёва, ехать через КПП. В воротах нас затормозил, возникший из ниоткуда, комбат. Ну, думаю, сейчас будет крика. Но нет, тот открыл дверь, внимательно осмотрел нас:
— Борзеем потихоньку, военные?
— Никак нет! — браво отвечает Балакалов.
— Куда путь держим?
— К свинарям слетать надо, товарищ майор.
— Так, а ну, мухой зелёной назад. Я с вами поеду. Давно не был.
Балакалов перелез ко мне, на заднее сидение. Впереди с трудом поместился комбат, рост его был не для УАЗика. Поехали. От КПП к трассе вела прямая дорога, но перед выездом на трассу, были ворота, охраняемые общевойсковиками из комендатуры. Они проверили, кто едет и нас пропустили. Нам направо, буквально двести метров по трассе и налево, а там меньше километра до свинарника. Прошлись, посмотрели, как свинари живут.
— Ну, что хрюшек пиздите, живоглоты? — спрашивает комбат подвернувшегося под руку свинодела.
— Никак нет, товарищ майор.
— Чё пиздишь, военный? Я чё, не знаю? В торец захотел?
— Только, когда на бойню ведем, — смущается боец.
— Ага, правильно. Ты скажи вот этим, …праздничным, — при этих словах он кивнул на меня с Балакаловым, — а почему?
— Так они нас так за… затрахали, товарищ майор, что, когда их уже в последний путь ведём, то пи… мстим им за все те унижения, что мы около них терпим два года.
— Правду сказал. Живи пока.
Я вышел на улицу, мерзко мне стало. Что у меня за дурацкое воображение? Сразу себе эту картинку представил. Фу, гадость какая! Есть ли мне свинину после этого?
Поехали назад. Выехали на трассу, повернули направо, Филькинштейн почти сразу показал поворот налево, мы остановились посреди дороги в ожидании проезда длинной вереницы встречных машин. Впереди нас в метрах в двухстах стоят люди на остановке в ожидании автобуса в сторону Одессы. Среди них различим один в военной форме. Балакалов, стукачок мелкий, вглядываясь — всё таки очень далеко, ни лица ни формы не различить:
— А, что это там за военный на остановке? Среди бела дня.
— Корнюш. Ты что не видишь? — спокойно так утверждает комбат.
— Э-э. Нэ поняль? А как это вы могли увидеть с такого расстояния? — удивился прапорщик.
— Так только ж Корнюш ходит всегда с расстегнутой ширинкой, — уверенно говорит майор.
Балакалов, не сразу догнав шутку, сощурившись, пытается всмотреться в далекую фигуру. Потом дошло, прыснул в кулак. Наконец мы поворачиваем налево. Служивые, помня, что мы выезжали не более двадцати минут назад, а теперь стоим на дороге в ожидании возможности повернуть налево, заранее распахнули перед нами ворота. Проверка не нужна. Одновременно с нашей машиной в воротах оказались два подполковника из комендатуры. Увидев, как их подчиненные, не спрашивая, уверенно перед нашей машиной распахнули ворота и, очевидно приняв могучую фигуру нашего комбата за, не иначе как, генеральскую, остановились, вытянулись по стойке смирно и отдали нам честь. Мы с Балакаловым не успели рассмеяться, как майор с совершенно серьёзным лицом кивнул им и произнес в открытое окно:
— Вольно, — и добавил — продолжайте работать, товарищи.
А?! Каково? Подполковникам! А главное, какое непроницаемое лицо было у майора, когда он так шутил! Школа МХАТа, мастер-класс!
Много нас по жизни не тем делом заняты.