— Зона? А вдруг дэбэ?
— Да ты чё?! Это же у меня будет третья ходка, мне рецидив маячит. Какой дизель?
— Я эту суку знаю, председателя нашего. Если почувствует, что ты не хочешь в дисбат, он всё сделает, закон по своему прочтёт, но тебе впаяет дэбэ.
— Э, Геныч, выручай. Мне дисбат совсем не в цвет! Что ж я — из огня да в жопу?
— Я постараюсь.
Юра Карев всегда мне нравился. Как и ожидалось, капитан начал на формальном совещании трибунала давить на то, что преступление, мол, совсем мелкое и судимости не стоит и поэтому «трибунал считает возможным ограничиться… двумя годами дисциплинарного батальона». Я был категорически против:
— Карев, товарищ капитан, законченный уголовник.
— Это ваше личное мнение, товарищ сержант. А материалами дела установлено, что, встав на путь исправления …
— А я вот открываю УПК УССР и читаю, что ранее судимые…
— Не забывайтесь, старший сержант. Я знаком с уголовно-процессуальным кодексом. А вы вот знаете, что трибунал должен выполнять не только карающую функцию, но и воспитательную.
— И какую же воспитательную функцию мы выполняем, направляя Карева в дисбат?
— А вы не боитесь, что ваши сослуживцы узнают, как вы добивались более строгого наказания вашему товарищу?
— А кто им расскажет? Вы? Угрожаете, товарищ капитан? Не боюсь. Книжку писателя Кашина читали, «Справедливость — моё ремесло» называется? Я за справедливость.
— А вам знакомо слово «гуманизм», сержант?
— Мне знакомо слово «демагог…», — я осёкся.
— Что?!! Я вынужден доложить о вашем возмутительном поведении командованию!
— А я полковнику Зелёному!
Капитан с ненавистью смотрел на меня, челюсти его шевелились, на губах оседала пыль эмали с зубов. Но по закону я был прав и спорить со мной было в этом случае ой как не просто. Он сдался. Потом, уже поменявшись доводами, мы спорили о сроке. В результате Юрчик получил вместо двух лет дисбата всего год, правда, строгого режима. Конечно, он был рад.
Наша рота шалила и это тормозило мои позорные планы. Сегодня стыдно, но я должен признаться — да, я хотел вступить в коммунистическую партию. Чего уж греха таить? Играл я по правилам того времени. Я бы быстрей поверил в пришествие инопланетян, чем в возможность того, что произошло в стране впоследствии. А тогда только членство в коммунистической партии давало виды на жизненные перспективы такому простому парню из Соцгорода, как я. В университете поступить было абсолютно нереально, спускаемые лимиты на интеллигенцию были ничтожны. Не зря же добрый дедушка Ленин предупреждал, что «интеллигенция не мозг, а говно нации». Весной 1986 года я предпринял такую попытку в армии, командование батальона меня поддержало, но я был с негодованием отвергнут старыми пердунами, членами парткомиссии политотдела стройуправления. Когда я увидел этот гербарий, засушенные лица, пожухлые глаза, то сразу понял, каким будет мой приговор.
— Вы что сержант, белены объелись?! У вас в роте преступление за преступлением. Думаете, только офицеры в ответе за это? А вы, как секретарь комсомольской организации, какую роль отводите себе в деле укрепления воинской дисциплины? Искорените преступность в роте — станете кандидатом. А пока — недостоин!
Ну и ладно. Спасли от позора. Слава ветеранам!
А преступлений и точно было хоть отбавляй. Хулиганствующая была наша рота. Редкие кадры её населяли. Решил недальновидно как-то патруль проверить документы у слегка подвыпившего стройбатовца в центре Одессы. К несчастью всех участников инцидента этим стройбатовцем оказался наш Паша Шеремет — пацан правильный и гордый. Заспорили они с командиром патруля — имеет ли право стройбатовец гулять по Одессе в хэбэ и под шофэ[111]? Мнения сложились совершенно противоположные. Используя последний довод, Паша в два удара уронил командира патруля, сбацал на нём пару па ногами и пошёл себе мирно своей дорогой. Солдатики, кстати, патрульные в дело благоразумно не вмешивались. Офицер не поверил в доказательную базу Шеремета и после предупредительного выстрела, метко, по-ворошиловски прострелил Паше ногу.
Огнестрельное оружие опасный, но убедительный довод. Хотя в жизни по-всякому бывает.
Лето 1992 года
Поезд Одесса-Киев
Вёз я свои сапфиры из Одессы, огранённые на тамошнем ювелирном заводе. Как всегда, когда я был с продукцией нашего МП — малого предприятия, ехал я в вагоне СВ. Сев в вагон, убедился в первую очередь, что ночник исправен, а значить смогу почитать на ночь, стал я ждать попутчика. Кто он на этот раз? А вдруг повезёт…?