— Мыл, — угрюмо.
— Стирку закончил?
— Нет.
— Почему так медленно, военный?
— …
— Ты чё вааще на службу забил, чухан?
— …
Молчит Зосим, неловко ему, что я этому свидетель, а Гном продолжает:
— Я тебя предупредил, если мои носки не высохнут к вечеру, заставлю портянки Ибрагима во рту стирать, как ты Зине носки уже стирал, чмо. Засунешь себе в рот портянки?
— Нет.
— А что ты хочешь себе в рот засунуть, а?
— …
— Иди сюда. Ударься.
Гном выставил руку со сжатым кулаком, Сержант Зосимов подошел, слегка наклонился и боднул кулак Гнома собственной челюстью.
— Пшёл! Паши давай, арбайтен.
— Гном, я помню, как Зосим гонял ваш карантин и, конечно, никакого уважения он у меня не вызывает, но чтобы так опускать сержанта…
— А мы тоже только пизды ему хотели дать поначалу, а потом поняли, что он чмо поганое по жизни, гандон он, понимаешь. Век бы его не видеть! Веришь — говорить о нём не могу спокойно.
— Да в чем дело-то?
— Хочешь увидеть? Ты же женатый, кажется?
— Да. А это здесь при чем?
— Сейчас увидишь. Если женат, пробьет лучше. Зосим, ко мне!
В комнату снова вошел сержант Зосимов.
— Товарищ рядовой, сержант Зосимов по вашему приказанию прибыл.
— Молодец, — и после паузы. — Не понял?
— Служу Советскому Союзу!
— О, это правильно — служи, это для тебя главное, служить и прислуживать. Я вот здесь старшему сержанту рассказываю о нашем с тобой уговоре.
— О каком?
— Не выёбывайся. Покажи лучше фотку своей жены сержанту.
Зосим вытянул фотографию из внутреннего кармана и протянул мне. На фото была простоватая, но довольно симпатичная девчонка. Я спросил:
— Это что твоя?
— Ага. Жена.
— Зосим говорит, что она подмахивает классно и за щеку берёт. Правда, Зосим? Рассказывал? — Гном презрительно смотрит на сержанта, тот опустил голову, — мы договорились, чтобы мы его больше не прессовали, он жену вызывает сюда в Одессу. И она будет всех нас обслуживать, аж до счастливого дембеля мужа. Правда, Зосим?
— …
— Это он сам нам предложил, правда, Зосим?
— …
— Не слышу?!
— Правда.
— Так когда она приезжает?
— Она не может.
— Ты чё совсем охуел? Смотри, если она не приедет, ты нас всех здесь будешь обслуживать, пнял, отсосиновик ебучий?
— Гном, пожалуйста, я же объяснял. Сейчас мамаша у меня больная, сердце у неё, если я телеграмму дам, чтобы жена, мол, быстро ко мне ехала, боюсь не сдюжит мамаша-то. Помрёт. Не могу. Извини. Я бы с радостью…
— Пшёл нахуй, козёл! — крик.
Лицо Гнома скукожила брезгливая гримаса. Чай в горло мне бы уже не полез. Мы с Гномом в глаза друг другу не смотрели. Нам было стыдно, он тоже был женат, кстати. Беседы у нас не получилось. Я не стал задерживаться и быстро попрощался. Предбанник я проскочил, стараясь не видеть этот кусок дерьма.
Как? Как можно после этого, после такого, вернувшись домой, смотреть в глаза своей жене, продолжать жить с ней, делить постель, есть с её рук, а то ещё, наверное, и покрикивать? Б-р-р!
Одновременно со мной озаботился подписанием бегунка и Коля Могилин, бригадир кровельщиков. По причине болезни его демобилизовывали первым в части, сбоку пристроился и я. На работу мы уже не ходили, мой аккорд подходил к концу, ленкомната, как комната, была готова, оставалось сделать её ленинской, то есть доделать пару стендов. Время для нас остановилось. В ожидании очередного бугра, который должен подписать бегунок, мы слонялись по части. В соответствии с законами гармонии — конец моей службы очень напоминал начало, прежде всего скукой.
Очередная подпись могла у нас появиться на бегунках в результате посещения второй роты. Поехали мы вместе с Могилой на Школьный. Подпись нужную мы получили вмиг и решили зайти к сослуживцам, которых в жизни в Чабанке и не видели. В спальном помещении казармы блатовало несколько человек, увидев нас, они оживились.
— О, чуваки, вы из Чабанки? Как там родная часть?
— Помаленьку. А вы чем здесь занимаетесь?
— Строим, мля. Чифирнем, командиры?
— А почему нет, раз угощаете?
Парни вмиг заварили две кружки чая, до чифиря он не дотягивал, а как купеческий, был хорош. Конфет не было, но мы намазали хлеб маслом и притрусили сахарком.
— Нищак, хороший чай у вас.
— Для гостей ничего не жалко. В рамках гостеприимства можем и отсосать на шару.
— А?!!
— Не, ну не мы же лично, — засмеялись парни, — человек у нас есть специально обученный.