— Э, ты чего?! Не наезжай! Чё ты гонишь?
— Я гоню?! Вы здесь базары свои голимые привязывайте. Власть у того, кто свободен, а ты сцышь по команде.
Я смачно сплюнул и пошел, за моей спиной осталась удивленная тишина. Впервые я высказался вот так конкретно. Если бы, наверное, не признание Васькина, я бы об этом и не думал, прошел бы мимо столь интересной беседы моих сослуживцев-однополчан. Промолчал бы как обычно.
А вечером Кривченко вызвал нас к штабу. Замаячила финишная ленточка.
Май 1986
Чабанка
И вот стоим мы с Могилой перед штабом батальона. Жара страшная, но мы не потеем, мы свое уже давно отпотели. Я говорю:
— Пацаны на Кулиндорово уже заждались, боюсь, сейчас в часть рванут — разминемся. Слышь Могила, а может ну его на хуй, поехали по плану, берем водку и к нам. Отмечаем, гуляем, а эти сами нас искать будут, чтобы документы отдать. Поехали, а то, если с Палычем за водкой не успеем, придется бромбус в Красном доме покупать.
— Геныч, не кипишуй. Куда гулять? Что отмечать будем? Я с сеструхой в Кишиневе договорился, завтра мы у нее. Конфет заебательских домашним накупим и по домам. А без документов, какой нах Кишинев? Подождем, не должен замполит нас кинуть. О, а вот и он…
— Ага, а мы скучамвши!..
Замполит появился из штаба, неся какие-то бумаги в руке. Это обнадеживало, появился шанс, что всё произойдет именно сейчас. Кривченко подошел и изобразил стойку «смирно»:
— Сержанты, командование батальона благодарит вас за службу!
— Служим Советскому Союзу! — одновременно гаркнули мы с Могилой, а в груди у меня образовался вакуум — это всё!!!
Майор Кривченко протянул наши документы, мы их, не мешкая, выхватили у него из рук.
— Вы ведите себя там прилично, не напивайтесь, в комендатуру не попадите.
— Мы постараемся, товарищ майор, — совершенно серьезно постарался я заверить замполита.
— Разрешите идти?
— Свободны, — замполит протянул нам свою руку.
Я выскочил за КПП, там стоял и ждал нас Палыч.
— Сергей Павлович, шесть секунд, сейчас я с сержантом некоторые вещи заберу из роты и на Кулиндорово.
— Гена, давай бегом, сейчас же всё закроется на Котовского.
— Знаю. Мы мигом.
Мы бегом в роту. По дороге встретили Юрку Тё.
— Юрчик, давай с нами на Кулиндорово.
— А что, неужели документы получили?
— Ага!
— Дембель, ебать-копать?
— Ага.
— Не, не могу. А кто вместо меня в хлеборезке попашет?
— Салабона поставь.
— Не-а. Стрёмно.
— Ну смотри, я завтра вечером с бухлом приеду…
— Чё это ты один? — поддержал меня Могила, — я тоже приеду.
— … мы вместе, короче, приедем отходную ставить. Ждите. Со всеми попрощаться хочу.
— Ну, давайте, ждём, типа.
В роте был Корнюш. Я заскочил к нему:
— Всё, товарищ прапорщик, документы на руках.
— Геш, ты, что и не появишься больше?
— Да нет, завтра буду. Мы с Колей Могильным в Кишинев к его сестре заскочим и завтра приедем.
— А чего ты в Кишиневе забыл?
— Там же конфеты заеб… виноват, классные. Разные там «Вишня в шоколаде», урюк. Може книг каких куплю.
— О, слушай, будешь себе что покупать, возьми и мне. Деньги у тебя есть?
— Есть. Отходные!
— Хватит?
— Хватит, товарищ прапорщик.
— Слушай, а помнишь ты хотел себе такой сборник Богомира Райнова, как у меня?
— Помню.
— Я тебе свой подарю. Завтра в роту захвачу, если не забуду.
— Спасибо, товарищ прапорщик.
— А что ты так спешишь?
— Да… понимаете… мы… там…
— Понятно, гастроном закрывается?
— Ага. Вы ребят не ругайте, если УПТК сегодня немного на Кулиндорово задержится.
— Ладно. Но вы осторожно там.
На Котовского в то время работало только два ликеро-водочных отдела. Один внутри гастронома, а второй — выносной, отдельный. Мы помчались туда. Приехали.
— Блядь, ни шанса. Вы посмотрите, какая толпа.
— Да, здесь наверное человек двести, а то и триста, — загрустил Могила.
Мы вышли из машины и с тоской уставились на огромную, угрюмую очередь.
— Идите и скажите, что вы дембеля, может расступятся, — предложил Палыч.
— Да какое там! Хрен, они расступятся.
Но мы всё же подошли и я негромко так, для начала, спросил крайних в очереди мужиков:
— Э, ребята, а без очереди можно?
— А ты, что за член с бугра? — повернулась ко мне сизая рожа.
— Дембель. Документы полчаса назад с корешем на руки получили.