— Ты чё пиздоватый, оружие отдавать, да ещё бухому?
— А зачем с пьяным спорить? Да и заряды у меня к тому времени закончились. Бухнуть чего у вас осталось?
— Сам посмотри. А который час, а?
— Восемь скоро.
На соседней койке храпел Могила, карела видно не было. Сцепщик, порывшись на неприбранном столе и не найдя ничего живительного, отчалил со своим ружьем. Не успели мои мозги с шумом и грохотом сделать в голове следующий оборот, как под вагончиком раздались знакомые голоса и в дверь ввалились свеженькие Седой с Васькиным. Радостные и в гражданке.
— О, он ещё дрыхнет!
— Вы откуда такие нарисовались, красивые?
— Из части. Давай бегом.
— Куда?
— Куда? На Киев.
— Какой, нах, Киев?
— Домой.
— Куда, домой?
— Ты чё в натуре не помнишь ничего?
— Вы о чем?
В этот момент в вагончик вошёл Палыч.
— Гена, ну давай быстрей. Я ж тебе говорил, не хочу по жаре ехать.
— Куда? Куда ехать, Палыч?
— Вот те раз. В Киев, домой. Договорились же, что я тебя отвезу.
— Какой Киев? У меня дел здесь невпроворот.
— Так, даю десять минут на умывание и сборы.
— Э, Могила, ты слышишь?
Могила не слышал, он даже не пошевелился от всех наших криков. Я поднялся, один глаз старался держать закрытым, так казалось было легче — сфокусировать два глаза не получалось, а потому мир плыл, раздваивался и меня тошнило. Умылся, почистил пальцем зубы над сухим умывальником, стало немного легче. Зашел в комнату, там Седой уже ставил чайник.
— Чуваки, какой Киев? Я же из части ничего не забирал ещё. У меня парадка в каптерке.
— На хуй тебе она теперь нужна?
— А на учет стать, в военкомат сходить? Да и вообще, на память.
— В гражданке пойдешь.
— Мы с Могилой в Кишинев намылились.
— Ты посмотри, где Могила, а где Кишинев!
— Я с ребятами не попрощался, отходную не поставил.
— Мы за тебя попрощаемся.
— Корнюш мне книжку обещал классную подарить.
— Купишь. Ну чё ты менжуеся? Хочешь в железнодорожных кассах неделю провести? Сезон же.
— У меня на этот раз воинское предписание есть. Мне обязаны дать билет.
— А ты что в общем поедешь? Ненормальный! Тебя же к самому дому на шарка предлагают подвезти.
Пока шел весь этот диалог, я выпил чай, попробовал закурить, меня чуть не вывернуло, бросил.
— Всё, давай бегом. Где твои документы?
Безвольный и вялый, с трудом соображая, на ватных ногах я вышел из вагончика. Как был с пустыми руками так в машину и сел. Со мной уселись и Седой с Васькиным.
— Не понял, а вы куда?
— В Киев.
— Куда в Киев?
— Мы прошвернёмся, туда и назад. Вечерок по городу погуляем и назад с Палычем.
— А как же в части?
— Мы отпросились?
— Что значит отпросились? У кого вы ночью могли отпроситься? А где сторож?
Ни один из моих вопросов не нашел ответа, а мне, что теперь больше всех надо? Сев в мягкое, я немедленно уснул.
Следующий раз проснулся от жары. Я открыл глаза. Вокруг мелькали деревья. Нехорошо. Мутит. Мое состояние не прошло без внимания. Палыч начал искать, где бы срочно остановиться. Остановились у мелкого придорожного кафе. Мы были где-то уже близко к Жашкову. Две бутылки холодного Жигулевского необычайно оживили мое состояние, я даже пересел на переднее сидение после этого.
Придя в себя, с ужасом начал осознавать положение, в которое попал. А главное, что было страшно неловко перед ребятами в части, я ведь со многими хлеб ломал все эти два года, с одной миски кушал. А в каком я виде: в стоптанных кроссовках, в штанах ВСО и в своей милой самопальной маечке, практически, защитного цвета! Дембель, мля, одним словом. Ещё до того, как мы подъехали к моему дому, я утвердился в идее вернуться в часть вместе с ребятами и доделать все свои дела. Хорошая идея! Разом решались все проблемы моего полного безумия дембеля. Я повеселел.
В подъезд своего дома я вошел первым, за мной шагали Седой, Васькин и Палыч. Подошли к лифту, кнопка горела — лифт был занят. Ждём. По звукам понятно, что лифт едет вниз. И вот дверь открывается и из лифта выходит мой отец. Как в кино. Не сразу он сообразил, что опудало стоящее перед ним есть его сын, а когда сообразил, то первым делом быстренько побледнел:
— Ген, Гена, ты что дезертировал?
— Нет, папа, нет. Могу документы показать. Так получилось. Ты куда? Пойдем домой, я все расскажу. Знакомься, это мои друзья…
Мы вошли в лифт и через минуту меня уже обнимала рыдающая жена. Дождалась. Быстро накрыли на стол. Мы наперебой рассказывали, какой получился у меня дембель. Отец благодарил за помощь в доставке сына Сергея Павловича. Все расслабились.