— Медленно, солдат, очень медленно. У тебя мало времени, до обеда ты должен мне ещё подшивку постирать и подшить.
— Облезешь.
— Нэ по-оняль!? — передразнивая чей-то акцент, с угрозой протянул он.
— Заебёшься пыль глотать, — не знаю, как и вырвалось на волю мое второе, соцгородское «я». Мы оба опешили, но его реакция была еще более неожиданной, чем мой наглый выпад.
— Ни хуя себе! На малолетке сидел?
— Пока Бог миловал, но я не зарекаюсь.
— А лет тебе сколько?
— Двадцать четыре.
— Ого! Ко мне в бригаду пойдешь? — он оценивающе смотрел на меня, — Тебя как звать?
— Геннадий. Геннадий Руденко.
— Вот что, Руденка. Ты должен знать, что ты салабон и тебе положено ебошить. Через год ты будешь отдыхать, а другие будут ебошить. На этом стоит Советская Армия. Не поймешь — тебе же хуже будет, — он развернулся и ушел.
И это все?!! Грома не было, молний не было, он меня не затоптал ногами и даже не угрожал сделать это позже. Это была моя первая маленькая победа. То ли он забоялся моей непонятной связи с Корнюшем, то ли моего соцгородского «я»? Не знаю, но я начал догадываться, что здесь в части, чтобы выжить, мое университетское прошлое мало чем поможет, а вот опыт и язык киевского Соцгорода могут и выручить.
— Геша, если тебя будет кто припахивать, пошли того ко мне, — после обеда, мы снова с Корнюшем в каптерке. — Что там у тебя с Николаевым?
— Трудно мне будет потянуть его работу, товарищ прапорщик. Он профессионал, — я не знал, что говорить, не передавать же старшине наш разговор с Николаевым.
— Ладно тебе, не боги горшки обжигают. Давай дуй к нему, работайте пока вместе.
Что мне было делать? Поплелся я к Николаеву.
— О, хорошо, что зашел. Давай сбегай на продсклад, найдешь там Шияна, скажи, Николаев просил пару банок консервов. Одна нога здесь — другая там, время пошло, дядя!
Пошел и я, пошел искать продсклад.
— А ты сам откуда будешь?
Начпродсклад Шиян вызывал доверие, спокойный, большой и неуклюжий, с утиной походкой — его ноги были как буква «Х». Я ему рассказал о своих злоключениях сегодняшнего дня, да и вообще, много всего рассказал.
— Ты с Корнюшем поосторожней, он мужик хитрый и опасный, а с Николаевым тебе не обломится, он под крышей замполита части. Давай вот что, мне тоже на дембель этой осенью, а продсклад штука тонкая, на это место любого не поставят. Я договорюсь, поработаешь пока у меня, биография у тебя подходящая, а там посмотрим, если получится — быть тебе начпродскладом.
— Боюсь, командир части, будет против, меня ж как художника взяли в четвертую роту.
— Бочкарева я беру на себя, — уверенно.
Оказалось, что Шиян, как член КПСС, был членом парткома части, а в партии, чины и звания военные были не на первом месте.
Мы проговорили с Шияном часа два. Я рассказал о себе, он о части, ху из ху, так сказать. Я забыл отнести консервы Николаеву, я забыл всё, я увидел следующую цель, некую перспективу. К вечеру на продскладе собрались и другие ребята из хозвзвода: старший повар Ахунов из Узбекистана, начвещсклад, водитель хлебовозки приехал с двумя бутылками вина. Шиян знакомил меня с ними, как с равными, мы выпили, я старался быть осторожным — по информации Шияна, Корнюш полностью непьющий, наверное, единственный непьющий прапорщик в части, а может и во всей армии советской. Вместе с этой компанией я и пришел в роту. В роте было полно людей. Я встретил Войновского на улице, в курилке.
— Я попал в бригаду УПТК — Участок промышленно-технологической комплектации, то есть снабжение строек, командир бригады Алик Кимельдинов, сержант, казах. Что классно, что мы работаем не на стройке, а в Одессе на жэдэ станции Кулиндорово, разгружаем вагоны. Ну, а ты как?
— Кошмар, Серый! Весь день, как не пришей кобыле хвост. Время тянется — день за два. Прапор меня ладит под себя, но мне неуютно. Не хочу я теплых мест. Как бы я хотел к вам в бригаду…
— Ну, к нам не попасть. Сам Бочкарев следит, кто работает в УПТК, — сказано с лёгкой гордостью. — Среди нас есть экспедиторы, это те, кто вообще свободно разъезжает по всей Одессе, по разным там заводам и складам, их, кстати, сразу видно, они всё время в парадках ходят. А остальные на разгрузке вагонов, но тоже вне части или стройки. Свобода! Поэтому и подбор соответствующий. Меня, как музыканта, Петя Карагенов порекомендовал, он тоже там и Леня Райнов с нами, еще кореец один с нашего призыва, тоже музыкант.
— Да, вам везет, а тут хоть действительно вешайся. Брожу по части, как верблюд по пустыне — песок сторожу, не знаю, что ещё такого полезного сделать.