— Чё спите долго, служба? — крановщик поджидал нас около уже подготовленного к работе крана, — Давай стропи зацеп и поехали.
Альминские блоки это большие такие параллелепипеды, похоже, что сделаны они из белого известняка. В машине помещается не больше четырех, пяти — большие. Никаких петель на них нет, перемещать в пространстве их можно при помощи специального захвата — две соединенные в одной точке лапы, как плоскогубцы килограмм так в сто. Если их положить на блок и освободить, сняв цепь с наваренного пальца, то под собственной тяжестью лапы при подъеме захватывают блок и его можно поднять таким образом на машину. А на машине крановщик приопустит стрелу или крюк, лапы разожмутся и их снова можно будет зафиксировать цепью. Я начал изучать стропильно-такелажную лексику, знаменитые:
— Вира! Майна! Майнуй по малу! — и большим пальцем так вверх или вниз, соответственно.
Казалось бы нехитрая работа, но ловкости требовала изрядной. Проволока торчащая в разные стороны на стропах легко прокалывала рукавицы, блок все время норовил повернуться так, что его невозможно было уложить на машину, один раз я зазевался и так получил огромной лапой по голове, что не устоял на ногах, с меня слетела треснувшая каска. В глазах темно, в голове пустота и только крик злющего Алика. До обеда все блоки были погружены, машины подходили непрерывно.
На обед тот же водитель, что доставил нас из части, звали его дядя Яша, дядя Яша Лоренц, привез нам обед: два термоса — первое и второе, чайник киселя с заткнутым газеткой носиком и хлеб. Несмотря на голод, кушать это было невозможно. Термосы, по виду напоминавшие молочные бидоны, очевидно были изначально грязными, воняли страшно, еда была полностью испорчена. Алик был разъярен:
— Ты помыл вчера термосы, шакал?
— А как их вымоешь, вода холодная? — Вовка Гажийский.
— А меня это ебет, военный? Я за тебя пиздячить буду? Мухой давай, грей воду, сука.
— Их все равно не вымыть.
— Это ты мыть, падла, не хочешь потому, что у самого хавка домашняя! Маманя привезла?!
— … — молчит Вовка.
— Давай, на всех вытаскивай.
Вовка молча полез в тумбочку. На свет появились белый хлеб, сыр, колбаса.
— Это мне до конца недели привезли, мне же ужин и завтрак никто не привозит. — глядя в пол, шепчет Вовка.
— Так ты в часть попросись, гандон штопаный, там бесплатно кормят! — Алик просто взбеленился, — Что, не хочешь?! Сцышь, падла?
Остальные не принимали ничью сторону. По всему видно было, что с совестью у товарища Гажийского было не все в порядке. Но пообедать мы пообедали. И чай попили. И покурили. Опять чай попили. Сержант Кимельдинов, отвернувшись от нас, спал на койке или притворялся, что спит. Мы с трудом помещались на оставшейся сидячей площади.
Буквально за несколько последующих дней я стал, как мне кажется, неплохим работником. Кран разворачивал и сворачивал споро, почти автоматически: лапу развернул, закрепил, доску подложил, железный блин броском, одним движением сверху, ломик воткнул, подкрутил пока рессоры не освободятся, паук расцепил, готово, вируй смело. У меня уже появились рабочие сапоги, нормальные, настоящие рукавицы стропальщика, я летал голым по пояс в одних штанах от ВСО[59] по плитам вверх и вниз, я успевал стропить плиту, слетал со стопки плит вниз, забирался на машину и принимал плиту там. Если плиты перекрытия были заскладированы небрежно, то есть прокладочки между плит в стопке не строго одна над другой, то такая плита при подъеме могла лопнуть, крюки с бешеной скоростью вылетали вместе с петлями из бетона. После этого плиту можно было переместить только удавкой сделанной из стропы, но тогда плита в воздухе вращалась и могла соскользнуть. Я начал привыкать к тому, что в любой точке, где бы я ни оказался, прежде всего я должен был осмотреться и определить путь для отступления в случае опасности. Потом это вошло в привычку и делал это автоматически, что не раз спасало мою жизнь или, по крайней мере, здоровье, как в армии так и после.
А по началу страха я не знал, каску не надевал, в ней метаться мне было неловко. Загружали мы в основном бетонные плиты перекрытия и внутренние стены девятиэтажек, которые возводились при помощи нашего стройбата в офицерском городке Гвардейском. Работа очень нравилась, первое время по вечерам приятная физическая усталость, как после тренировки.